– Мама, – промолвил он. Как давно он не произносил этого слова, как ему не хватало её, хотя он всегда это отрицал для самого себя. Его глаза наполнились слезами, хотелось плакать и кричать, выть, но он сжал кулаки, сглотнул и проглотил свою боль.
– Бедный мой мальчик, – произнесла Айшат. Ей хотелось, чтобы все эти люди исчезли, растворились, чтобы оставили их одних. Ей так нужно было поговорить с сыном, соприкоснуться душами, попросить прощения, поплакать. Но они смотрели на Айшат и Саида и начали уже обсуждать и осуждать.
– Я сейчас должна идти, но потом, потом мы обязательно поговорим.
И она ушла. И душа Саида вновь «завяла» в тени. Он вышел из комнаты и поплёлся подальше от сверлящих его любопытных глаз. «Почему потом? Что значит это «потом»? Потом – это не сейчас. А когда? Не известно. Мама, почему ты меня не любишь?!»
– Саид! – услышал он окрик. Его звали, чтобы отправить за хлебом, раздавать садака11.
Ближе к вечеру мать подошла к нему, села рядом, чуть слышно спросила:
– Ну как ты?
– Ничего.
– Бабушки уже нет, да смоются её грехи, и потому ты больше не можешь оставаться здесь один (бабушка Асият переехала жить к сыну в Махачкалу). Я бы хотела, чтобы ты жил с нами, но муж против. Уж ты пойми меня. Ты будешь жить с отцом. С ним я уже поговорила.
– Уже второй раз…
– Что второй раз?
– Ничего. Я и сам справлюсь. Здесь останусь, – слёзы душили его, ему хотелось убежать, но он просто сидел, склонив голову, не мог смотреть на неё.
– Нет, это исключено, что люди скажут? Скоро учиться в город поедешь, всего четыре годика осталось, в институт поступишь. Так что потерпи немного, хорошо?
– Хорошо, – с трудом выдавил он из себя.
– Ну, я пойду. Идти надо! – протянула руку, чтобы по голове погладить, но не решилась и убрала. – Отец скоро придёт за тобой.
Айшат направилась к двери, открыла её, оглянулась и сдавленным голосом произнесла:
– Ты уж меня прости, ладно? – и выбежала.
Кое-как добралась до дома, спрятала лицо в объятья ладоней и зарыдала горько и неистово. «Почему? Почему? – била она себя по груди. – Сынок! Сыночек мой!» – она обняла, сжала себя крепко будто боясь , что вот-вот душа вырвется из неё .
– Мама! – услышала она зов Максуда. Резко встала, стёрла слезы, схватила какую-то посуду, лежавшую на столе, и, направляясь в сторону кухни, ответила: