С год, наверное. Я не любил бывать здесь. Встречи с отцом не заканчивались ничем хорошим. После смерти матери его характер не смягчился. А после гибели моего брата стал вообще невыносимым.
– Как ты? – присел я рядом.
– Как обычно, – улыбнулась мне Нинор, приводя в движение многочисленные линии на своем лице. Еще в детстве воображение складывало для меня эти линии в затейливые узоры. Теперь же за ними почти не видно было привычных черт – Нинор вся походила на исчерканный рисунок. – А вот ты необычный сегодня.
– Много работы, – отвернулся я.
– Ну да… – усмехнулась она. – Дождался свою рыжую ведьму?
Я же знал, что она все поймет.
– Дождался.
– Тебе только в радость. Да ты и светишься весь…
– Ты же говорила, к погибели, – скосил на нее глаза, усмехаясь.
– Это другим. Твоя не опасна для тебя. Стоило дождаться. Ты молодец.
– Кто бы тут еще так же думал…
– А тебя правда заботит, что он думает?
– Заботит.
– И снова я тобой горжусь – всегда признаешься себе в слабостях. Отец – твоя слабость. Но так быть не должно, Дар. Ты не виноват.
– Давай не будем, – нахмурился я.
– Будем. Ты пока не простишь себя, не двинешься с места. За своей ведьмой не успеешь. Она порхает искрой, а ты еле движешься. Ты поэтому и хватаешься за нее – в ней жизнь, которую ты у себя забрал.
– Я ее спасти хочу.
– Ты ее давно спас. Забирай себе уже…
– Она сбежала, – улыбался я.
– О, – протянула Нинор. – Отпустил? Ну пусть побегает.
– Тоже так думаю. Лишь бы не ободралась еще больше… Замуж она собирается.
Нинор сухо рассмеялась:
– Да не собиралась она. Она твоя. И знает об этом. А то все забавы ради… Скучно ей.
Мы помолчали, Нинор выдыхала клубы дыма в тишине. И хотелось ее спросить, как она вообще. Но не ответит. Никогда не отвечала. А вот о другом можно было.
– Ты же знаешь, что планирует отец… – начал я.
– И что? Будешь на его месте – будешь решать, – жестко отозвалась она. – А пока решает он, Дар. И ты знаешь, что он – твой вождь. И он – прав.
– Какого тут происходит? – вдруг раздалось суровое над головой.
Но я и ухом не повел – слышал, что отец вышел на крыльцо за пару секунд до этого.
– Вирран, сын твой приехал, – даже не взглянула на отца Нинор. – Зови в дом, принимай как подобает…
Не примет он меня. И Нинор никогда не слушал. Потому что не его она мать.
Я поднялся со ступеней и выпрямился перед отцом. Не изменился он за год. Даже наоборот – посвежел, седины будто даже стало меньше в висках. Неудивительно, что вокруг него столько молодых самок вьется. Зря я обкуривался с ног до головы. Все равно за запахом его собственных любовных подвигов он бы и не заметил мои.