После небольшой экскурсии писатель достал из сумки несколько странных устройств. Одно напоминало телеграф. Только небольшой. С двумя торчащими проводами. Второй походил на стеклянный воздушный шар с тонкими иглами внутри. И что-то похожее на музыкальную шкатулку, но с проводами и большой ручкой.
– Аппарат Бодо, – начал знакомство Николас, показывая на телеграф, – только слегка измененный.
Дальше он показал на стеклянный шар.
– А это электрическая свеча Яблочкова…
Но, увидев абсолютную пустоту в глазах Фабриса и Елены, замолчал.
Устройство, называемое свечой Яблочкова, работало за счет небольшой динамо-машины, вращая ручку которой можно было запитать свечу.
– Оно ловит призраков? – завороженно спросила старушка, смотря на телеграф.
– Оно должно их услышать, – ответил Николас.
– А свеча?
– Должна их проявить.
Госпожа Лустенбергер закивала, хотя и не поняла, как устройства работают.
Теперь Николас Райт предстал в глазах больше как изобретатель, нежели писатель-мистик. Он навесил на устройство катушку с лентой, словно собирался показать кино. Следом соединил провода со шкатулкой и электрической свечой.
– На ленте должны появиться символы, если дух, – на этом слове Николас вздохнул, – решит с нами поговорить. Но сомневаюсь, что это произойдет.
Устройство, напоминающее телеграф, по изобретательской логике Николаса должно было уловить тот же мистический разряд, что и он сам тогда в библиотеке. Оголенные провода должны были преобразовать его в символы азбуки Морзе и отпечататься на ленте. Но такого никогда не случалось.
– Девушки не любят скептиков, – игриво сказала Елена, словно не имела троих детей и семерых внуков. Мистическое приключение омолаживало.
– Он просто русский, – шепнул ей Фабрис. Та понимающе кивнула. Как будто это что-то значило.
Николас сделал вид, что не услышал. Сейчас он был занят тем, что быстро крутил ручку на шкатулке. Устройство жужжало. Свеча вспыхивала и гасла.
– Мсье Дюмаж, мне нужна ваша помощь, – обратился Николас.
– С удовольствием, – ответил Фабрис и принялся вертеть ручку вместо Николаса.
От постоянного вращения аппарат Бодо затрещал, а электрическая свеча Яблочкова загорелась.
– Скоро таким чудом осветят не только Санкт-Петербург, но и весь мир, – сказал Николас, заметив завороженный взгляд Елены.
Затем он достал из саквояжа железный конус с небольшим отверстием и надел его на свечу. Чердак утонул во тьме. Остался только луч. Николас медленно вращал конус, и луч плыл по комнате.