Неожиданно открывшееся умение быстро вымотало его. Ниэль сел на землю и рефлекторно потянулся к карману. Кончики его пальцев ощутили холод металла. По рукам невольно пробежала дрожь. Медленно он вытащил золотую монету и поднял её на уровень глаз, удивлённо рассматривая. Она изменилась – ранее чёткий рисунок реки стал смазанным, будто его потёрли ластиком. Он перевернул монету. На обратной стороне изображалась улыбающаяся девушка на фоне трёх лун. На её голове красовалась диадема с девятью зубцами. Только вот три зубца диадемы оказались крайне расплывчаты, так же, как и река.
Ниэль устало вздохнул, сунул монету в карман и снова поднял голову, любуясь яркими звездами. Eму не хотелось думать о сложных материях и загадках, он просто желал наслаждаться новой жизнью. Новая жизнь… Лишь когда его маленькое тело задрожало от холода, исходящего от земли , он очнулся от мыслей и вернулся в дом спать.
Первое, что Ниэль ощутил с утра – дикий голод. Он с небольшим усилием сел и оглядел комнату – маленькое помещение с двумя деревянными лавками и соломой, вместо матраса. Рядом стояла холодная печка. Ниэль встал, подошёл к ней и скептически оглядел её неказистый вид. Из кухни раздавался шум. В ней Ниэль увидел Мию, которая расставляла на стол.
Она почувствовала его и быстро повернулась.
– Ты почему встал? Я сама тебе принесу поесть, иди ложись!
– Я в порядке, се… сестра, – Ниэль запнулся, стараясь не смотреть в глаза Мие.
– Ты два дня был при смерти.
– Сейчас в порядке, – его голос стал жёстче. – Я сам могу поесть.
После недолгой паузы голос Мии потеплел:
– Хорошо, Нили. Садись.
Ниэль кивнул, сел за стол и пододвинул к себе тарелку с густой гречневой кашей и варёными дикими овощами.
– Ты же всегда говорил, что ненавидишь овощи, – Мия сощурилась, указывая на него деревянной ложкой.
Ниэль проглотил всё, что успел запихать в рот, и быстро отозвался:
– Лучше так, чем вообще без еды.
Он задержал на ней взгляд и вдруг спросил:
– А ты почему не ешь?
– Я уже поела, – Мия отвела взгляд.
Ниэль встал, взял чистую тарелку и переложил на неё половину своей каши. Затем поделил хлеб и пододвинул к Мие.
– Не надо врать, – его голос не терпел возражений. – Я не буду есть один.
Мия неуверенно кивнула и улыбнулась, потянувшись за ложкой.
– Нили, – уже после еды она строго посмотрела на брата. – Ты не должен выходить из дома. Я пойду на гору, соберу трав.