Егор, Мартин…
Немцев…
Кошусь на тумбочку, где мой телефон подпрыгивает от сыплющихся в мессенджер сообщений.
Чувствую лёгкое давление в груди.
Я не хочу знать, что там в мессенджере. Я уверена, что мне пишет подруга. Я уверена, сейчас в Москве мне перемывают кости все, кому только не лень. И я рада тому, что могу просто спрятаться ото всех, потому что вдруг чувствую себя как никогда уязвимой.
– Я в душ. – Открыв ящик, смахиваю в него телефон, решив оставить его там до тех пор, пока не буду готова в него заглянуть.
Встаю и на ходу расплетаю свою лохматую косу.
Проходя мимо, кошусь на открытое окно, прислушиваясь к тому, что происходит у бассейна.
– Я уже звоню! – кричит мне вслед сестра.
– Три минуты… – бормочу в ответ, рассматривая своё отражение.
У меня прибавилось веснушек на шее и на носу.
Блестяще.
Вздохнув, быстро чищу зубы, умываюсь и, приклеив под глаза патчи с экстрактом улиток, возвращаюсь в комнату. Рухнув на кровать, подтягиваюсь на подушках и заглядываю в планшет.
Губы разъезжаются в улыбке.
С экрана на меня смотрит моя очень лохматая мама. У неё под глазами золотые патчи, а рыжые волосы, на тон светлее моих, собраны бесформенный куль на макушке.
“Хелло”, – беззвучно делаю губами, а потом целую воздух.
– Мороженое у них вкуснее нашего, – авторитетно заявляет Адель, жестикулируя пальцами. – Особенно клубничное, а ещё я попробовала со вкусом пива.
Слышу приглушённый смех отца на заднем плане.
– Инглиш, плиз, – велит он ей за кадром.
– А ты, Тыковка? – вздыхает мама. – Где тебя вчера носило?
– Не называй меня так, – морщусь я и щипаю под рёбрами доносчицу.
– А-а-а-й! – переигрывает она, падая на бок.
– Тыковкой? – издевается мама.
– Эммм… который у вас час? – по-английски спрашивает Адель, глядя в потолок и явно напрягая мозги.
– Полдень… – зевает мама.
– А вы чем занимаетесь? – интересуюсь у неё.
– Отдыхаем, То-То. – В кадре появляется лицо отца.
Театрально закатываю глаза. Это прозвище он придумал мне на мой седьмой день рождения.
– То-то… – хихикает сестра.
Гротескно хмуря брови, папа рассматривает наши лица.
– Папочка! – взвизгивает и хохочет Адель. – Ты же чёрный!
Они улетели на три дня раньше нас и, судя по всему, в номере не сидели ни минуты.
– Просто у меня порядок с меланином, – сообщает он ей.
Хрюкаю от смеха, прикрывая рукой рот.