Бормотание Марьи доносилось с кухни, но к нему Николай привык. Чуть что, так его драгоценная супруга начинала бубнить и ворчать, чем несказанно раздражала Филыча. Но с годами он к этому привык. Теперь хотя бы можно прибавить звук на телевизоре, ссылаясь на плохой слух, чтобы не слышать причитаний с кухни. Через какое-то время она успокоится и возьмётся за приготовление обеда, а пока можно и помечтать.
Молоденькую, стройную, красивую, со сладким голосом и тонкими пальцами – такой он представлял себе ведьмочку. Обязательно рыжую и не курящую! Чтобы от одного её ласкового взгляда сердце таяло, а душа в рай уносилась… Погодите, в рай ещё рановато, на выходных внуки должны приехать. А вот пройтись с ней под руку на глазах у соседа, чтобы того инфаркт хватил – это просто сказка. Пройтись гордой походкой с высоко поднятым подбородком прямо перед ошалелым соседом и даже не взглянуть на него. Вот диво дивное!
– Борщ или щи? – донёсся голос с кухни, отложив инфаркт соседа на неопределённое время.
– Борщ, – ответил Николай.
Вот и успокоилась старая.
– А чайку попить не желаешь?
– Можно.
– С ведьмой чай будешь пить!
– Тогда водки! – чуть не со злобой крикнул Филыч.
Как ни странно, а холодильник хлопнул дверцей, затем шкафчик, где стояли чашки и рюмки, а через минуту послышался сладкий журчащий звук переливаемой из бутылки в рюмку водочки.
– Держи, – протянула дражайшая пенсионерка рюмку и кусок хлеба своему мужу. – Хоть задремишь, а там, глядишь, и о рыжей забудешь.
Перед обедом Николай любил немного поспать, выпив перед этим заветные пятьдесят грамм и выкурив самокрутку. Сигареты из магазина ему не по нраву, а потому сам сажал табак на даче, сушил его и курил. Польза-то какая – говорил Филыч – сто пятьдесят в день и собственный чистейший табак. Так до глубокой старости можно дожить.
Разумеется, врачи в это не верили, но переубедить пенсионера невозможно.
Телефонный звонок прервал сон Николая. Ему на мгновение даже почудилось, что позвонила ведьмочка, набрав его номер своими тонкими пальчиками. Но у телефона уже стояла Марья, рассказывая то ли Нине, то ли Зине все утренние новости. Но вот про объявление в газете умолчала. Хотя, может, вечером расскажет, когда сама позвонит подруге.
Весь вечер Николай Филыч сидел будто на иголках, ожидая звонка. От волнения даже выпил не сто грамм – вечерняя дозировка, а все двести, но звонка рыжеволосой ведьмы так и не поступило. А вот лишние сто грамм сказали своё слово, уложив пенсионера в кровать раньше обычного. Даже вечерних новостей не дождался.