«Пример отца в эти годы оказал на меня огромное влияние – я поверил, что при достаточной инициативе и изобретательности можно достичь почти любой цели» – это цитата из мемуаров, который Арманд естественно написал. Почитайте, это просто фонтан оптимизма и авантюризма, на фоне лёгкого ада исторических моментов начала XX века, как мирового масштаба, так и его, лично семейного. Удивительно, как переплетаются времена и континенты, люди и идеи, Нью-Йорк и Москва, Бродвей и Кутузовский проспект. Но, где же всё-таки про карандаши, спросите вы? В 1925 году где-то в СССР Арманд Хаммер заходит в магазин купить карандаш и выясняет, что это во-первых дефицит; во-вторых то, что есть ужасного качества; в-третьих, и это самое главное, конкурентов на рынке нет. По причине отсутствия нормального производства в стране, все нормальные карандаши возят из Германии. Справедливости ради, один завод всё-таки был, но абсолютно не справлялся с задачей снабжать молодую страну качественными письменными принадлежностями (к слову, шариковые ручки в СССР получили распространение только в 60-х). И наш герой заключает концессионное соглашение со страной Советов напрямую. Перед этим он уже успел лично пообщаться с Лениным, реализовать гуманитарные миссии и покататься по стране, открывая новый мир. Предметом соглашения становится создание завода по производству карандашей и Арманд гарантирует в первый год выпустить их на миллион долларов. Понятия не имея, как они вообще производятся. Время пошло, Хаммер поехал в Нюрнберг, где уже сотни лет компания Фабер производила карандаши и прочую канцелярию. Через три месяца после подписания концессионного соглашения, Арманд с сотрудниками, привезёнными прямо из Германии, уже осваивает территорию заброшенного мыловаренного завода. Это место, теперь на Кутузовском за домами 14, 16, 18, привлекло его дешевизной и возможностью возвести вокруг обещанные рабочим жилые дома, садики и школы. Показали бы это в кино, никто не поверил. За пару месяцев из остатков (стояли только стены) завода, выросла целая фабрика, точнее мини-город, со школой, столовой и пунктом первой помощи. А к 1 маю, Дню Труда, через шесть месяцев со дня заключения договора, фабрика выпустила первые карандаши. Арманду Хаммеру ещё не было и тридцати лет. Он выпускал карандаши отменного качества знакомые каждому школьнику СССР в начале под своей маркой, а потом под «сказочным» названием «Сакко и Ванцетти», самый мой любимый был, конечно, двусторонний красно-синий. Злопыхатели его успех объясняют различными секретными миссиями, сотрудничеством с органами, пусть даже так. Но, кто из них смог также качественно и ответственно исполнять всё, за что браться, не на отвали, а реально с положительным результатом для общества? Через реку от фабрики на Краснопресненской набережной в 1980 тожественно открылся первый бизнес-центр страны ныне ЦМТ (Центр международной торговли), в народе «Хаммеровский центр», поскольку заложен и исполнен по его инициативе. Медицинская история Арманда (помните, как он к нам попал?) со страной Советов закончилась в 1986, когда в мае месяце после Чернобыльской аварии он направил в СССР лучших западных специалистов по лечению облучения и медикаменты на миллионы долларов. В 1990 Арманд скончался, а его внука, названного в честь деда, спустя почти сто лет с начала карандашного успеха, показывают напротив бывшей дедушкиной фабрики в кинотеатре «Пионер» в экранизации Агаты Кристи «Смерть на Ниле». Гены – они не просто так.