По недолгому разговору стало ясно, что неизвестные настроены решительно. Они говорили о каких-то долгах и о том, что время вышло и пора платить по счетам. Я хлопала ресницами, не понимая, о каких долгах идёт речь.
На вопрос, есть ли в доме кто-то ещё, мама ответила стойкое «нет».
Я удивилась. Она соврала! Впервые в жизни!
Доски подо мной предательски заскрипели, в следствие чего амбалы, что внаглую ворвались к нам домой, устремили взгляды в мою сторону. Я замерла, не в силах сдвинуться с места. Один из них глядел мне прямо в глаза…
Его радужки имели глубокий серый оттенок и отдавали видимой холодностью. Никогда не встречала столь пронзительных серых глаз. Они оказались первыми. Такие хмурые, словно тучи в сумрачный день, как морозные капли во время сильной грозы. Левый мог с уверенностью похвастаться едва заметным желтоватым пятнышком. Но кровь холодела в жилах далеко не от жёлтого цвета, а от глубокого шрама под тёмной тонкой бровью, что тянулся прямиком к редким ресницам. Он отпечатался в моей памяти чёрной чернильной кляксой, незабываемым мрачным поглощающим пятном.
Не выдержав, мама выхватила из ближайшего ящика огромный кухонный нож и крикнула одно-единственное: «Беги». Женщина бросилась на одного из налётчиков в надежде задержать его и дать мне время уйти.
Я не стала бежать. Стояла на месте как вкопанная, наблюдая за ужасающей картиной: здоровяк умело скрутил хрупкую женщину и, видимо, делал это не впервые – грубо, без особых церемоний. Он выкрутил сустав женщины, отчего та громко вскрикнула, ощущая жгучую, подступающую боль. Чувствовала её физический дискомфорт и психологический ужас, но ноги словно приросли к стареньким доскам, и я не могла сдвинуться даже на сантиметр.
Невзирая на все факты поражения, мама не прекращала бороться и противостоять. Невзирая на неравные силы, колотила его, слепо веря, что здоровяк ощутит на себе всю её силу, мощь и ярость, а я стояла и боялась сделать очередной вздох, боялась пошевелить хотя бы мизинцем. Словно надеялась, что если перестану шевелиться, то налётчики магическим образом утратят возможность видеть потенциальную жертву.
Мама боролась, а я смотрела и не моргала.
Мама кричала не своим голосом, а я смотрела, ощущая болезненные импульсы в груди.
Мама не сдавалась, а я с ужасом восхищалась её рвению и выдержке.