Так что, как я это понимаю, меня всегда окружали тайны и возможности, а мама лишь подпитывала это ощущение. Сама она была христианкой, практиковавшей ведовство и экстрасенсорику. Сегодня это называется христианским мистицизмом, и она старательно скрывала это от остальных членов семьи. Бабушка была гораздо более традиционной и менее открытой, чем мама.
Когда мне было девять, бабушка перетасовала колоду каких-то странных карт и попросила меня рассказать ей, что, по моему мнению, они означают. Позже я узнала, что эти карты назывались Таро. На следующий день мама объяснила мне, что такое Ремесло и экстрасенсорика, причем «Ремесло» означало «ведовство». Она сказала, что у меня есть дар ви́дения, и велела хранить это в секрете. Мне не следовало никогда и никому рассказывать о своих способностях, потому что люди вокруг не поймут и даже могут навредить мне из-за этого. Я не могла говорить об этом даже со своими братьями и сестрами. Никто, кроме мамы и бабушки, не должен был об этом подозревать. Учить меня Ремеслу начали смолоду и посвятили в семейную традицию, когда мне было тринадцать. С подросткового возраста и до двадцати с чем-то лет мои способности к ясновидению как с цепи сорвались. Я могла войти в переполненную комнату и слушать не только реальные голоса людей, но и то, что у них было на уме. А если кто-то сидел поодаль, я чувствовала его одиночество, подавленность и многое другое.
В то время мои навыки практически не поддавались контролю. Я вовсю использовала обаяние, очарование и колдовство, подчиняя людей своей воле. Сочетая это с ясновидением, я превратилась в бесстрашную дикую фею.
В таком состоянии меня познакомили с байкерами, и, как ни странно, именно тогда я научилась успокаиваться. Байкеры позволили мне чувствовать себя в безопасности. С ними было легко общаться, потому что они представляли собой замкнутую группу с четкими правилами. Они быстро оценили значение моих навыков и пользовались ими. В группе я видела и знала все, но оставалась «на фоне», присутствуя всякий раз, когда им приходилось иметь дело с новыми людьми. Если я сомневалась в человеке, значит, с ним лучше не иметь дела. Позже, опасаясь за мою безопасность, мама предложила найти другой способ стать для мира своей.
Чтобы я вошла в этот мир, меня буквально впихнули в социальную обусловленность, и вся моя экстрасенсорика и магия остались позади. Это продолжалось около десяти лет. Затем в середине восьмидесятых годов мои навыки снова начали понемногу просачиваться наружу. Так обстояло дело и дальше, пока не умерла бабушка.