– Так я их вернула вам. Больно мне, сударь, синяки оставите.
Посмотрела на мои пальцы, сжимающие её плечо, и они непроизвольно разжались, оттолкнул от себя и руки снова за спину завел.
– Ступай давай к своим и не шатайся ночью по палубе. Матросы народ шальной женщин несколько месяцев не видали.
– А вы?
– Что я?
– Давно женщин не видали?
И опять взгляд этот от которого в голове гудеть начинает.
– Вон пошла!
– А как же кандалы? – спросила дерзко и вздернула подбородок.
– Так куда ты с судна денешься? Разве что за борт сама прыгнешь.
Смотрел как она идет в темноту, туда, где под парусиной масляный фонарь раскачивается от ветра. На ходу платок стянула, в тулуп кутается. Маленькая, хрупкая. Вспомнил, как конвоир сказал, что за дерзость пайки лишит и сам не понял, как окликнул её по имени:
– Катерина!
Она быстро обернулась. Глаза широко распахнула, видимо удивленная, что имя её запомнил.
– Есть хочешь?
Стоит, сомневается, руки в карманы засунула, назад оглядывается и снова на меня смотрит.
– Боишься меня?
Улыбнулась улыбкой своей ведьминской, голову к плечу склонила, словно раздумывает.
– Нет, вас, сударь, не боюсь.
«Напрасно не боишься, дуреха. Ох напрасно. В волчье логово добровольно идешь»
– Пошли накормлю!
Я, не отрываясь, смотрел как она без стеснения и жеманства поглощает вареную картошку с солониной и ржаным хлебом – невиданная роскошь на военном судне. Половину ломтя девушка сунула в карман дранного тулупа. Товаркам отнесет или себе припасла?
– Мммм, как же вкусно! Сто лет не ела ничего подобного!
Я следил за ней взглядом, чувствуя, как внутри поднимается волна совсем другого голода. Противоестественная тяга к недостойному существу, жалкой оборванке бесправной и ничтожной. А держится словно и правда голубых кровей. Невольно любовался ее волосами, заплетенными в толстую косу. Захотелось потрогать их пальцами, ощутить вес ладонью, а потом намотать на запястье и дернуть ее к себе, чтоб запрокинула голову и смотрела своими синими глазами на меня. Подвину к ней нарезанное дольками яблоко и салфетку. Как ловко управляется со столовыми приборами и запястья хрупкие, а пальцы длинные и тонкие. Представил себе как эти пальцы играют на клавесине или на арфе. Ей бы подошло.
– Кто ты? Откуда? Как оказалась среди них?
– Слишком много вопросов вам не кажется? – она склонила голову на бок и положила вилку на стол.