– Я тебя угостить хотел, а ты отказываешься. Благодарность мою не принимаешь. Я ведь, как ты к нам пришел, разучился оказывается в полную силу работать. К хорошему быстро привыкаешь.
Что в первый, что в последующие дни мы целыми часами перетаскивали ящики. Я вкатывал их в грузовик, а из следующей машины выкатывал. Склад никогда не успевал опустеть. Если в полной мере отдаешься делу, то начинаешь воспринимать его по-другому. Я уже не относился к погрузке, как к обязанности, работа занимала меня. Мы словно играли в какую-то глупую игру, вроде тетриса, заполняя пустые пространства багажника. Каждый квадратик приближал нас к свободе, а может быть к следующей фуре. Я не хотел об этом думать. И не думал. Дни отличались только перерывами: иногда присесть некогда было, но, когда свободное время появлялось, мы дружно разыскивали просрочку, чтобы поесть. После физической нагрузки голод подступал быстрее. Второй грузчик обычно заранее примечал портящиеся продукты, а я и первый действовали интуитивно, зачастую по запаху. Испорченной еды на самом деле отыскивалось не так много, основная ее часть успевала в последний момент отправиться в магазины. Когда поставок больше не ожидалось, наставники уходили домой. Я оставался один, чтобы передать ключи от склада сменщице. Она не торопилась на работу и с каждым разом приходила все позже. Ее оправдания всегда сводились к одному, а именно к болезням. Наведывалась на склад она сильно задержавшись. Женщина с грохотом распахивала дверь и обмахивалась мятым платком.
– Бежала, как могла, видишь запыхалась, – говорила она с просвистыванием на гласных от частого дыхания.
Сменщица опиралась о стеллажи и медленно подходила к столу, из-за отдышки разобрать ее слова почти не представлялось возможным.
– Ты в моем возрасте таким же будешь, колени не разогнешь. Варикоз замучил! За что бабам такое наказание? Ходить тяжело… Ведь кому-то везет, а мне, как всегда. Я же не старая еще, а уже развалилась вся.
Она и дальше жаловалась на болячки, но я совал в ее отекшие руки ключи и уходил, вернее сказать, выбегал со склада. До комендантского часа оставались считанные минуты, я мчал домой со всех ног. Так повторялось из раза в раз. Разговоры окружающих хоть и скрашивали скуку, но нисколько не помогали мне. Их судьбы, столь же запутанные, как и моя собственная, не раскрывали человеческих тайн, а служили потоком обыкновенных воспоминаний. Я ни на миллиметр не приближался к восприятию своей собственной жизни. Бежал с работы домой и кормил голову.