А потом на ночном автобусе я укатила в Рио, где на пляже Копакабаны слышен запах травки, проститутки стоят на главных улицах, а статуя Иисуса на Корковаду – та, что из бразильских сериалов, видна только в хорошую погоду. Там я встретила свою четверть века. Опять на животе у океана.
На следующий день я летела в Перу, разговорилась в самолёте с соседом Пабло, и мы условились взять такси до Лимы на двоих. Если бы не голос «Девушка, а вы русская?» у меня за спиной… Я не слышала русскую речь на тот момент уже недели две и совершенно от неё отвыкла. Я даже в дневнике записывала свои ощущения на английском. И это был как удар по голове. Я не скажу, что я не люблю русских за границей, хотя, если быть честной, не люблю. Мы грубы и стараемся выпендриться, курим на пляже, когда очень жарко, и к тому же материмся. Почему я ответила «да» и, больше того, согласилась подняться с ними на Мачу-Пикчу? Я решила, что с русскими людьми мне будет безопаснее, чем одной. Какие убеждения у нас есть по поводу опасной или безопасной страны? И вообще, где мы чувствуем себя защищёнными? С какими людьми? И сколько страхов и предубеждений у нас есть?
В общем, я подумала умом, послушав свои страхи, и забыла спросить Вселенную. Но услышала её позднее. Я не собиралась подниматься на 3 500 метров, так как дорога казалась мне очень сложной: нужно было почти два дня ехать по Санта-Мариям и Санта-Терезам с пересадками по жутким серпантинным дорогам. Но я туда очень хотела, мне казалось, что эта древняя энергия что-то точно изменит внутри, и я наконец-то забуду его (людям лишь бы повод найти). И тогда удачной мне показалась возможность сделать это с двумя военными парнями. Я даже говорила маме по телефону: «Мама, не волнуйся, я теперь с двумя русскими парнями, и они военные». Один был женат, второй нет, и я ему нравилась. Но понимала я это, как в школе, когда тебя дёргают за косички, по каким-то очень неоднозначным жестам: когда на меня кричали, когда я покупала бананы и меня все ждали, а потом выхватывали у меня рюкзак, извиняясь этим жестом, а не словами. Атмосфера из-за этого накалялась, я старалась быть вежливой, но терпеть вечные придирки не могла, или мне так казалось. И мы почти уже подъезжали к самой верхней точке перед пешим восхождением, когда я поняла, что моей банковской карты нет. Я обошла все места, где могла её забыть, но не нашла. Заблокировала звонком в банк и осталась без денег. Сестра предложила перевести деньги на другую карту, парни предложили свою, и первый платёж в 15 000 поступил моему товарищу. И практически в это же время мой телефон при зарядке сгорел от нестандартного напряжения в 380 В и перестал работать. Я, как сейчас, вижу отдельные кадры: как я сижу на кровати в поисках карты, перебирая в который раз все свои вещи, помню розетку, помню жёлтый Nokia, который у меня тогда был. Помню, как взяла все свои вещи и пошла на восхождение одна, сказав Володе, что я не вернусь и спускаться буду без них. Он извинился за поведение своего товарища, мы пожелали друг другу удачи, и я пошла.