– Настя? – Пашка стоял в дверях с букетом красных роз, в которые вот-вот должны были упасть его красивые голубые глаза.
– Пашка, это не то, что ты думаешь… – она, как всегда, пыталась оправдаться.
А Никита уже даже не пытался, он подложил руки под голову, занял удобное положение, и приготовился наблюдать за крушением чужих надежд. Какие же они хрупкие!
– Ты поэтому со мной общаться перестал? – спросил Пашка Никиту.
Тот кивнул.
– Вы, получается, не брат и сестра… А чего же ты сразу не сказал?
Надо было отдать должное, он держался молодцом. Большинство сразу кричали «Извращенцы!» и убегали.
– Ну почему же? Брат и сестра.
– В смысле?
«Бедный ублюдок! Совсем растекся по паркету» – подумал Никита.
– В прямом! Мы брат и сестра. – продолжал он.
– Что ты несешь?! – Настя ударила его в бок, у нее, как всегда, началась паника.
– А что, разве не так? Может паспорт принести?
– Стоп. Вы что? Вы – родные брат и сестра? И вы занимались этим?
«Бедный ублюдок в квадрате»!
– Ну… да, – спокойно кивнул Ник, еле сдерживая улыбку.
– Извращенцы… – прошептал Пашка, вращая безумными глазами. Он бросил букет на пол, и выбежал из квартиры. Настя уронила голову в подушку. Ей не хотелось ни разговаривать, ни догонять его…
– Ты все подстроил, – тихо констатировала она.
– Да.
– Я ненавижу тебя.
– А до этого момента я ненавидел тебя. Но теперь все прошло. Я снова готов принять тебя, кошка.
Он спокойно лежал рядом. Ему было так весело, что хотелось танцевать румбу.
– А ты не думаешь, что у нас могло что-то получиться? Ты же обещал мне! – она резко села на кровати, обхватив руками голову. Это истерика.
– Прости, я не мог тебя ему отдать. Я люблю тебя, сестренка. – «И думаю, что никакая ты мне не сестренка». Он не сказал это вслух – сдержался. Сначала нужно убедиться. Анализ очень дорогой, и делать его будут еще долго. Для обычных людей – в порядке очереди.
– Никит, ты ничего не добьешься от меня так! Это нечестно! Если ты и дальше так будешь продолжать, я съеду от тебя!
Она стояла у кровати, голая. И орала на него. А у него тихонько поднималась душа.
– Иди ко мне, я не могу спорить с голой женщиной.
– Ты совсем уже, Никишин!! – она была в бешенстве.
Ей было безумно обидно, что он так поступил.
– Я просто хочу свою девочку, – он схватил ее за руку, и насильно повалил на кровать. Она начала сопротивляться, кричать. Он подумал, что это игра, Настя, иногда, любила жесткость. Он ловко уложил ее на спину, держа за запястья.