– Если б ты не бежала так быстро, то увидела б, какой почтовый ящик повесили Чурсины, ‒ Надюша каждый разговор начинает с ворчания.
‒ А это так интересно? ‒ удивляется Бела.
‒ Ты разве забыла? Как Чурсин-старший избавился от старого почтового ящика? ‒ Надюша, укоризненно посмотрев на подругу, начинает объяснять. ‒ Он разозлился из-за бесконечных почтовых уведомлений. В течение последних трех месяцев приходили им странные счет-фактуры на оплату газа. Чурсин-старший терпел-терпел: не бранился, не плевался, не колотил мебель и посуду. Был таким символом мудрости и долготрепства, ой, долготерпения. Приходят эти беленькие бумажки, запечатанные, напечатанные, черным шрифтом обработанные. Приходят и в дождь, и в снег, и в самую страшную метель. Приходят ‒ плохие новости с собой приносят. И не видно конца этой горести-напасти. Как же быть? Куда мудру голову сложить? Кому покаяться? А, нет, это из другой оперы. Тут наш богатырюшка Чурсин-старший не выдержал и бабахнул почтовый ящик о сыру землю. Вот и сказке конец.
Надюша была в курсе всех сельских дел.
Ветер, который так радостно бежал навстречу Беле, теперь копошился в кроне ивы. Они тоже о чем-то своем перешептывались. Говорили о девочках? Нравятся они им или нет? Знает ли ветер, что Бела любит бегать с ним наперегонки? Хоть ветер всегда оказывается впереди.
‒ Мы пойдем покупать тебе мулине? ‒ спросила Бела.
‒ Да, ‒ кивнула подруга.
– Я тебе давно уже ничего не дарила, – задумалась Бела. – Давай ты выберешь, а я куплю!
‒ О! ‒ обрадовалась подруга. ‒ Хочешь, буду поливать твои грядки?
‒ Еще чего! ‒ фыркает Бела. ‒ Лучше вышей платочек Грише.
‒ Еще чего! ‒ фыркает подруга в ответ. ‒ Лучше я тебе вышью платочек.
‒ Так у меня их уже тринадцать штук! Лучше вышей Грише.
‒ Ну и пусть! Я тебе и миллион платочков согласна вышить! А Гришке – ни одного!
‒ Эх, ‒ вздыхает Бела, ‒ он на тебя уже столько лет смотрит. В школе смотрит, в магазине смотрит, на улице смотрит…
‒ Да, и, когда корову вечером встречал, тоже оглядывался. А лучше б не делал этого! Тогда б не боднула его, зеваку такого, корова их, драчунья такая!
‒ Значит, не будешь ему вышивать? Только мне и даришь их.
‒ Потому что ты моя семья.
Вышивание Надюша любила страстно. Если не приходилось тратить время на уроки, заданные в школе, и домашние дела, девочка сразу же доставала свою заветную коробку и садилась творить чудеса с помощью белой ткани и разноцветных мулине.