«Что посеешь, то и пожнешь», – говаривала ее мать.
Ее снова обдало волной стыда. Неужели это было правдой? Конечно, нет. Иногда плохое случается даже с хорошими людьми, а хорошее – с плохими. Ее сестра часто повторяла, что справедливость люди добывают себе сами.
Женева подошла к окну, но девочек не увидела. В сгущающемся мраке детская площадка выглядела заброшенной.
Зато она увидела его машину. Темные окна, выключенные фары. Он просто сидел в ней.
Видел ли он, как она возвращалась домой?
Женева позвонила бы в полицию – но имела ли она на это право?
Он ли был преступником? Его ли следовало бояться? Или ее?
Она стояла сбоку от окна и наблюдала за машиной, пока та наконец не ожила и не уехала.
Перл слушала – такая у нее была суперспособность. Она умела становиться невидимой – настолько, что люди забывали о ее присутствии в комнате. Стройная и темноволосая, она одевалась просто и носила очки в толстой оправе, которые почти полностью скрывали ее лицо. Она старалась говорить мягко, а с губ ее не сходила легкая полуулыбка. Она сливалась с окружающим миром, и в большинстве своем люди не возражали против ее общества.
В школе над ней никто не издевался – но и близких друзей она не завела. Она всегда вела себя сдержанно и любезно.
– Перл трудно не любить: она умная, хорошо учится и всем помогает. Но она настолько тихая и застенчивая… Не слишком ли много времени она проводит в одиночестве? Она всегда готова ответить на уроке, но руку поднимает редко, – участливо написал в ее безупречном табеле учитель английского языка. На сами оценки мать едва взглянула: она знала, что ее дочь – круглая отличница.
– Застенчивая? – удивилась ее мать Стелла, сверля Перл водянисто-голубыми глазами. Сколько всего скрывалось за этим взглядом! Перл почти видела всех тех женщин, которыми ее мать была, прежде чем стать ее матерью. Перл видела никому не нужного ребенка, и учившуюся в техникуме стриптизершу, и трофейную жену, брошенную ради новой трофейной жены, и мать-одиночку, и алкоголичку, и владелицу загибающегося книжного магазина. Эти глаза заглядывали Перл в душу, насквозь видели каждую клеточку ее существа. Стелла, несмотря на все свои недостатки в роли матери, знала Перл лучше, чем кто-либо.
– Какой-какой, а застенчивой тебя уж точно не назовешь!