– Я куплю тебе новое мороженое. – Не надо. Я его не люблю, – тихо отвечаю я, рассматривая центр моей вселенной. И он забыл о друге, мнущемся где-то за его спиной.
– А я знаю, что будет дальше, – в его голосе нет и капли сомнения.
– И что же?
– Я провожу тебя домой, – шепчет красавец, прожигая меня взглядом, словно пытаясь заглянуть в душу. – И останусь, ты слышишь?
Я представляю, как он втискивается в маленькую, похожую на пенал квартирку, снятую мною у какого-то вокзального ловкача, поймавшего меня за локоть, прямо на перроне и едва сдерживаю смех.
– Давай начнем просто с проводов. Я даже не знаю твоего имени.
– Женя. Евгений. Тьфу ты черт, – заикается он, и мне хорошо. Так хорошо сейчас.
– Лера, представляюсь я. И все так легко. Мы до темноты бродим по улицам незнакомого мне города. Женька жутко шутит, заваливая меня таким бородатыми каламбурами, что аж зубы сводит. Но мне смешно и спокойно. Мне прекрасно. Его губы на моих, сладкие от пончиков, купленных нами в какой-то маленькой кондитерской. Его руки, придерживающие мой затылок. Безумная пара. Бездумная страсть, накрывающая с головой, как дрожащие пятна света, отбрасываемые рекламами горящими неоном на магазинах. И мне жалко расставаться, даже на минуту, с тем, кого мне предназначила судьба.
Он записывает мой номер на клочке салфетки, как наверное делал миллионы раз с кучей западающих на него девиц. От обиды по телу бегут мурашки. Но что поделать, это его жизнь, в которой еще не было меня. И это надо принять.
– Ты здесь живешь? – спрашивает Женька, рассматривая прекрасный старинный дом, возле которого я замираю.
– Да, – лгу я. Не показывать же ему покосившийся барак, где я сейчас обитаю. Это временно. Теперь я точно знаю – все будет хорошо. Я знаю. И его прощальный поцелуй меня разбивает на молекулы. А потом он уходит, убедившись, что я зашла в темный, пахнущий стариной подъезд. На моё счастье домофона в нем нет. Мне чертовски везет. Выжидаю, пока он уйдет. И сползаю по каменной стене на грязный пол, сотрясаясь в рыданиях.
Мы все носим маски. Скрываем за ними боль. Отчаяние, страх, черные души. Было бы страшно жить, без возможности лепить на лица карнавальные морды. Он другой – не такой, как я. И это нас делает идеальной парой. Женька, Женечка, Евгений.