» Может это подростковая глупость, но тогда для нас это было очень важно, мы будто обменялись клятвами, скрепив их письменно. Этот пожелтевший клочок бумаги до сих пор хранится у нас в целости и сохранности, ровно, как и все другие наши письма. Я с удвоенным воодушевлением принялся писать ей любовные письма, только теперь оставлял конверты в её вещах, то положу в сумку, то оставлю на письменном столе у неё дома, а то всуну в её любимую книгу. Всякий раз я удивлял Алю, а она отвечала мне, также оставляя свои письма с признаниями. Это была наша такая любовная игра. Перестав к ней приставать, я изнывал от возрастающей страсти, хотя чувствовал, что ей держать себя в руках даже сложнее, чем мне себя. Аля значительно сильнее меня характером, я это понял ещё в детском садике.
И тут произошло непоправимое на излёте зимы в выпускном классе. Мои родители и младший брат уехали в гости к знакомым. Я отказался от развлечений в пользу подготовки к поступлению в ВУЗ, поэтому остался дома. Пришла Аля, и мы вдвоём делали уроки. На улице было уже темно, часов семь вечера. За окном поднялась пурга, как это обычно бывает в конце зимы, когда погода никак не хочет отдать права неотвратимо подходящей весне. Вдруг на полуслове Аля осеклась, посмотрела на меня и почему-то побледнела.
– Что такое? – забеспокоился я, – что-то не так мы сделали в решении этой задачи.
Я полез в учебник проверять условие.
– Нет, Саша, тут иное. Я не могу это точно описать, но сейчас что-то произойдет.
– Что именно?
– Не знаю. Что-то ужасное.
– Где? Здесь?
– Нет, не здесь… далеко, – Аля была бледнее полотна, и я очень испугался за неё.
– Давай, приляг на диван.
Я помог ей перейти на диван, а её всю трясло, руки были холодные. Мой взгляд упал на настенные часы. Семь часов десять минут. Алю словно дёрнуло электрическим током, она чуть вскрикнула. Я не понимал, что с ней происходит, но после этого вскрика, больше похожего на стон страдания, она порозовела и быстро пришла в себя.
– Не пугай меня так, Алечка, – тревожно гладил я её руки, сидя на коленях возле дивана, – что с тобой?
– Со мной уже всё в порядке, – она с неподдельным сочувствием смотрела на меня, – это было предчувствие, но теперь всё свершилось.
– Господи, да что свершилось-то?
– Не знаю, но очень скоро узнаем.