– Августа, это что, документы об усыновлении? – дрожащим голосом произнесла я.
– Да, Моника, если ты согласна, я заберу тебя отсюда и мы создадим наш уютный мир, о котором ты всегда мечтала – она смотрела на меня с такой надеждой и любовью, что я не могла не согласиться.
Мы были привязаны к друг другу, два одиночества, две женщины в этом суровом и жестоком мире, мы были необходимы друг другу и я сразу поняла это. Так началась моя жизнь с новой мамой. Когда все юридические вопросы были улажены, меня забрали в новую семью. Помню, укладывая свои вещи в небольшую спортивную сумку, я чувствовала завистливые и злые взгляды тех детей, которые были вынуждены остаться здесь.
– Кто – нибудь видел мою фарфоровую кошку, она на столике стояла, вот здесь? – спросила я у детей, наблюдающих за мной.
– Вот эту? – Фрезия, этот жестокий главарь всей этой шайки, держала в руках мою бесценную вещь.
– Подойди и забери, фифа! – она выкрикнула последнюю фразу особенно громко, чтобы ее услышало как можно больше свидетелей и взглянула на меня своими черными глазами.
Она торжествовала, думая, что задев и обидев меня станет еще сильнее в глазах тех, кто наблюдал за этим актом жестокости. Во мне все помрачнело. Эта кошка, единственная вещь, оставшаяся от моих родителей, имела для меня особую ценность и смысл. Я не могла не забрать ее. Фрезия видела, что я думаю, как мне поступить, вступить с ней в драку или промолчать, она высчитывала все ходы и действия, смотря в мои глаза и сжатые до боли кулаки.
– Смотри, Моника – произнесла она и молниеносно, со всей злости, бросила мою статуэтку об стену.
Тонкий фарфор разлетелся вдребезги и мое последнее воспоминание о детстве вместе с ним исчезло навсегда. Я больше не могла это терпеть. Все мое негодование за все годы, проведенные в этом ужасном месте захлестнули меня. Я набросилась на нее, хватая Фрезию за черные волосы, царапая ее грязную темную кожу и вся моя душа была поглощена этим мщением, которое так долго ждало своего часа. Я ревела, слезы застилали мое лицо и я практически не видела никого из тех, кто собрался посмотреть на наш бой.
– Как же я ненавижу вас всех! – кричала я от боли и страха, съедавшими меня столько лет. Вы жестокие, глупые и пустые! В вас нет сердца, в вас нет любви и вы не достойны ни семьи, ни прощения! – мой голос превращался в нечто громогласное, глубокое, это был голос правды и истины, который они слышали из уст девочки, которую постоянно унижали.