Когда же какой-то бог или сонм богов проигрывает битву, тогда, как правило, его народ перестаёт существовать как цивилизация, становясь этнической группой в истории для смертных и бессмертных, но с реальным возрождением…
Нет такого, чтобы кому-то небыло никогда шанса…
«Мёртвый»
__________________
* Например: Олимпийские боги, Один и его «команда», индоиранские Дэвы и Асуры.
__________________
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИНЫЕ
ПРОЛОГ
ЗНОЙ
Ещё в полдень появилось первое облачко на горизонте. Оно очень медленно приближалось и увеличивалось, постепенно затягивая небо. Мальчик, терпя дневное мучение, был рад этому, ибо оно должно было скрыть солнце и сулило дождь с некоторой прохладой. Но тучка не спешила окутать свод неба, принеся ожидаемое.
Шестнадцатилетнему юноше всегда было трудно при дневном свете, вызывающего буквально физическую боль и, прежде всего, глазам, потом внутренностям, до потери сознания, которое практически не возвращалось ввиду дня и света, тепла и жары – зноя. Посему он жил как во сне, почти ничего не видя перед собой и не воспринимающий окружающее из-за не проходящей боли во всём теле, во всём существе. Лишь в ночи недуг отступал, но обычно он засыпал ещё до ужина. Иногда же Финштернис не засыпал, в изнеможении валясь с ног, но, дождавшись ночи, выходил на улицу, где испытывал весомое облегчение во всём существе, а также прилив сил. Сознание же наступающего дня никак не омрачало отрадного состояния, даже напротив, придавало мистическую силу к тайной надежде на лучшее нечто. Зимой он себя чувствовал много лучше, нежели летом, а яркость дня компенсировалось морозом так, что боль не проникала внутрь мальчишеского существа, оставаясь в глазах. Но нынешний день не был зимним. Шли последние дни весны, весьма нелюбимые молодым Финшем из-за работ в поле. Конец весны и начало осени были самыми болючими да изнуряющими, ибо нужно было сеять и жать. Не менее болючим было также середина лета, хотя провести границу между каждодневной болью было довольно трудно в любой день лета, поскольку лучи и свет солнца, тепло, жара и зной, подобно кровопийцам, истощали силы, жаля и кусая тело и душу. Лишь прохлада и темнота придавали силы, питали его, о чём никогда никому не говорил. Впрочем, он не думал об этом.
Ожидая дождя, Финштернис опасался грозы, так как её молнии сильно пронзали через глаза все внутренности, а гром давил и ударял по всему телу. Куда более ему нравилась холодная, зябкая погода, когда тучи обволакивали всё небо, не давая свету свободного проникновения, когда моросил мелкий дождик, и всё окутывалось туманом. Если же такая погода наступала в ночное время, то Гайстлих Финштернис просто блаженствовал, всё его существо наполнялось невыразимой негой. В такие ночные часы он при всём желании не мог оставаться в ветхом домишке, ибо это желание должно было быть обратным желанием его естеству, его тёмной природе мрака и холода. А начать бороться против истинного желания, чтобы не выйти в пасмурную ночь, небыло ни сил, ни желания. Он не мог эти силы, ведущие желанием на улицу, обернуть против желания, или же само желание обернуть против этих сил. Но, чтобы идти против своего существа, нужны силы и желания не своего существа, но иного, могущие восстать на естество, что ведёт к убийству самого себя, своей сути и своего существа. Но никогда он и никто другой не пойдёт против самого себя, своего естества. И понимая это, Гайстлих не противился зову своего мрачного существа.