Агриппина Ивановна перестала жевать. Наблюдала.
– В этом я с вами согласна, – она промокнула полные губы салфеткой. – Судить по одной наружности немудро.
– По мне, так судить и вовсе не мудро.
– Вот и не судите! – она ткнула пальцем через стол. – Это грех!
– Василий – как наш папенька покойный, – улыбнулся Дмитрий. – Тот тоже лишних растрат не любил.
– Но накопительство – это грех! – ахнула Агриппина Ивановна.
– На скопленные деньги отец построил часовню при въезде в наши земли с большой дороги, – Василий выстрелил в неё тёмными, как пушечные ядра, глазами.
– Ну и что? Всё равно – это грех стяжательства. О том у Апостола Павла говорится.
***
Братья поднялись в коляску, уселись на чёрное бархатное сиденье. Вечерний воздух посвежел. Солнце рисовалось за берёзовой рощей красным чётким кругом, тускло-огненная заря оттеняла силуэты облаков.
– Федот, откинь верх! – приказал Василий кучеру.
– Не пошёл бы дождь, – Дмитрий поднял ресницы к небу. Почти как поэт.
– Пусть.
Без крыши запахло распылённой влагой и заснувшими тюльпанами.
Скрипнули оглобли.
Над чёрными цилиндрами проплыла арка усадебных ворот.
– Ну, как тебе моя Мария? – цветущий маком Дмитрий заглянул в меланхоличное лицо брата.
– Мария красива. Но уж слишком послушна. Как её маменька. Впрочем…
– Это плохо?
– Для тебя, может быть, и неплохо… Смотря кого она будет слушаться. Я б сказал тебе, братец, – Василий пожал ему руку, – если ты так любишь свою Марию, лучше тебе жить с нею подальше отсюда!
– Почему?
– Додумайся сам. Говорить не буду. «Судить – это грех!»
– Уф-ф… Ну, а которая из сестёр больше понравилась тебе?
– Правду сказать, мне ни одна не понравилась, – Василий глядел на закат. – Все они слишком задавлены. В старшей совершенно нет живого, а Софья ещё мала и, с виду, не вполне здорова…
– Ох! Да существует ли женщина, которая пришлась бы тебе по вкусу?
– Не существует. Уймись.
– У них через две недели бал. Поедешь?
– Бал? У них денег нет гувернантку младшей нанять – и такая роскошь.
Дмитрий хихикнул:
– Значит, есть деньги… Им Анну сосватать надобно – вот и дают балы летом, когда городской бомонд съезжается в имения. Поедешь?
– Если только ради тебя.