– Что-то с мамой? – проницательно спросила Татьяна, с первой попытки попадая в точку.
Я порывисто кивнула, понимая, что, если произнесу хотя бы одно слово, то позорно разрыдаюсь, как маленькая девочка, которую учат впервые садиться на шпагат.
– На вот, выпей! – засуетилась Татьяна Константиновна.
Она быстрым шагом подошла к скамейке и подняла с пола бутылку с минеральной водой. Настойчиво протянув поллитровку, терпеливо дождалась, пока я неловкими пальцами откручу красную пластмассовую крышку, которая совершенно не слушалась дрожащих рук.
– Ну-ну, будет тебе. Не надо так убиваться! Вытри слёзы, все наладится, – она беспокойно покрутила железные ключи в пальцах, явно нервничая.
Я глубоко вздохнула и яростными морганиями попыталась прогнать прочь слёзы. Крышка поддалась, и я прильнула к горлышку губами, делая первый глоток.
– Сердце? – задала Татьяна лишь один вопрос.
Я растеряно кивнула, словно послушная марионетка, подтверждая проницательную догадку тренера.
Помолчав с минуту, Татьяна решительно произнесла:
– Ты иди, Лина, занимайся. Всего-то осталось около часа и – по домам, – и махнула в сторону двери.
– Спасибо, тетя Тань, – выдавив улыбку, я покорно направилась в указанном направлении.
Прикрывая ее за собой, растерянно бросила взгляд на тренера. Пальцы Татьяны проворно бегали по клавиатуре телефона. Стараясь выкинуть из головы все плохие мысли о предстоящей маминой операции, я подошла к своему любимому месту и встала в первую позицию. Сколько себя помню, моя жизнь всегда крутилась вокруг хореографического станка в зале танцев. Пируэт, кабриоль, любимый мною револьтад – все это прочно поселилось в моих буднях с пяти лет, когда мама впервые привела меня в балетную академию Татьяны Жаровой. Одна из самых лучших школ города Анапа, в которую просто так туда не попадёшь. Это я узнала значительно позже, случайно подслушав разговор мамы с ее лучшей подругой тетей Леной. Они говорили о том, что если бы мама не помогла какой-то больной раком женщине обезболивающими, не было бы у меня сейчас этих ужасных кровавых мозолей на пальцах. Но, вместе с тем, надежды на светлое безбедное будущее – тоже.
Незнакомка болела долго. Прогноз самый печальный – третья стадия рака. Чтобы хоть как-то облегчить ей жизнь, врач выписал сильнодействующее обездоливающее. К сожалению, эта дозировка уже почти на облегчала страдания пожилой женщины. Мама по доброте душевной помогла Марии Васильевне, а та поговорила со своей дочерью, чтобы она меня взяла в балетную школу. Ее дочь – когда-то в прошлом настоящая прима – на данный момент владелица балетной академии «Нежность» в городе Анапа, мой тренер и почти вторая мама.