Из глаз администратора, подведенных коричневой подводкой в стиле «смоки айс» брызнули крупные слезы. Вероятно, молодая женщина уже в уме прощалась со всеми привилегиями, которые ей давала должность администратора в «Белом кролике».
– Я…
– Молчи лучше! Громов намекнул, чтобы я тебя снял с должности. Говорит, что лично его оскорбила. Дура, – в сердцах прошипел Захар Александрович сквозь зубы. Сейчас он совсем не казался тем интеллигентом, коим выглядел ранее.
– Захар Андреевич, – заскулила рыжая, заламывая ухоженные пальцы, покрытые искусственным загаром.
– Ай! – Захар отмахнулся от Анастасии, словно от назойливой мухи, переводя взгляд карих глаз на брюнетку. – Снежана, отнесешь за их столик десерт, скажешь за счет заведения. Спросишь нужно ли что-то еще, поняла?
Та поспешно закивала, должно быть, боясь той же незавидной участи, что выпала ее «клону».
– А теперь, за работу! И не дай Бог, Максим Мансурович останется недоволен. Головы полетят с плеч. Весь персонал заменю!
Дождавшись, когда путь будет свободен, я быстрым шагом направилась в зал. Услышанное лежало на сердце тяжелым камнем, если не сказать больше – булыжником, что сделало меня растерянной и безучастной. Все, чего мне хотелось сейчас – броситься прочь из этого дорого, помпезного заведения, и чтобы моя нога больше никогда не переступала порог этого здания. И его тоже видеть не хочу! Глаза эти синие, губы чувственные, с которых наверняка большей частью слетают лживые слова, красивое лицо-маска, за которой скрывается самое настоящее похотливое чудовище.
В моей памяти еще было живо то, сколько слез пролила лучшая подруга Наташка, когда удумала с женатиком закрутить. Уж так повелось, что для меня такие «игры» с занятыми мужчинами – это табу. Нет уж, моя совесть мне дорога! Так что, пусть этот Макс Громов катится куда подальше. Что-то не верится, что такие мужчины просто так водят по дорогим кафе каждую упавшую в обморок девушку.
Я с досадой поджала губы. И кошелька с собой нет… Так бы все – до копеечки – сама бы заплатила! Но, вспомнив, сколько нулей было в меню напротив каждого блюда, ощутила, что пыл поубавился. Нет, я сейчас не могу раскидываться деньгами, каждая копейка на счету. В конце концов, его проблемы. Сам сюда меня потащил. Так и подойдя с недовольным выражением лица к столику, увидела, что Максим как раз рассчитывается. Мгновенно ощутив неловкость, отвела глаза в сторону, только бы не смотреть, как он небрежно кладет карту Центурион* в кармашек кожаной папки, где белел чековый лист. Никогда не видела такую кредитку вживую, только по телику.