– Куда? – хором вскричали дочки.
– В Мармелантию!
Из рассказа отца стало понятно, что Мармелантия – место диковинное. С пряничными домиками. Речками с кисельными берегами. Сахарными горами. Молочными озёрами.
– Ветер каждое утро причёсывает траву на лугу. Огородное пугало Вильям не только разговаривает, но и водит экскурсии по городу.
Пока Джеффри перечислял, дочки всё шире открывали рты. Первой не выдержала старшая:
– Так не бывает, – заявила Бетт.
– А вот и бывает! – захлопала в ладоши Сюзетт. – Хочу туда поскорей…
Тут зазвонил мобильный отца. Джеффри долго с кем-то разговаривал. Лицо его становилось всё озабоченнее.
– Давайте спать, – угрюмо заявил он. – А мне завтра снова в дорогу.
– Но как же праздник вместе встречать? – огорчилась Бетт.
– Ты же обещал, – капризно напомнила Сюзетт. – На Рождество соберёмся всей семьёй.
Отец вздохнул и миролюбиво произнёс:
– Вернусь и доскажу историю. Подарков привезу! Встретим Рождество! Ёлку нарядим. А после пойдём с горы кататься…
– … и снеговиков слепим, – размечталась младшая. – Целую семью снеговиков!
Старшая молчала. Это малышка Сюзетт думает, что всё игра. Папа уедет и вернётся. Привезёт подарки. Расскажет чудесные истории, которые происходят с ним в дороге! Сюзетт верит, что с папой ничего плохого не случится. Никогда. А Бетт волнуется, скучает. И злится. Слишком долгие все эти поездки. Слишком частые. А они одни. Вот, что огорчает.
4.
Вспомнив об этом, Бетт нахмурилась, ухватила Сюзетт за руку и потащила в детскую, бормоча:
– Спать! Всё равно ничего от нас не зависит. Папа уедет. Хоть реви, хоть упрашивай. Ох, уж эти взрослые с их вечной занятостью.
Младшая хотела поспорить, но, взглянув в лицо сестры, передумала. Передразнила точь-в-точь её голосом:
– Пора в кровать. Лечь. И спать.
И высунула язык.
Старшая хмыкнула:
– Тоже мне пародист!
И вздохнула, подумав: «Терпеть и ждать. А что ещё остаётся? Такая у папы работа. Трудная. Сложная. Неотложная».
… На следующее утро Джеффри договорился с соседкой Альбиной. Та пообещала, что присмотрит за девочками. Альбина работала старшей медсестрой в частной стоматологической клинике. У неё был сын Борюсик. А мужа не было. Альбина была роскошной блондинкой «за тридцать». Хотя держалась так, словно ей «опять двадцать пять».
– Спорим, она крашенная? – говорила Бетт.