Стало быть, вселенная плоская, и Бюро ЧИЗ владеет ею. Только тсс.
* * *
Рейне Ктырь провёл рукой по ржаво-рыжим волосам и медной щетине. Могло показаться, что он развалился по-хозяйски в любимом кресле, только слишком неподвижной и напряжённой была поза. Он прислонился к плетёной спинке, но никак не мог на неё опереться. Потому что на самом деле это было и не кресло вовсе.
Система связи, которую использовали китообразные гуманоиды-фалайны, называлась иллюверосеть. Иллюверофон выхватывал образы абонентов и помещал их вместе в заранее выбранную эфирную локацию. То могла быть иллюзия ресторана для двух влюблённых, когда они скучали в разлуке, или морского побережья для посещения супруга в тюрьме, или необитаемого острова для межгалактического симпозиума.
Рейне пришлось хорошенько спрятаться, чтобы выйти на связь, но в стенах Френа-Маньяны тем вечером просто невозможно было уединиться. Поэтому он будто бы сидел в уютной плетёной беседке на яхте посреди океана, а на самом деле ощущал под собой треснувший ободок старого унитаза в бывшем женском крыле отделения шоковой терапии. Теперь всякий раз, когда Рейне пытался принять удобную позу, крышка за спиной дребезжала о сливной бачок. Эти звуки прорывались в эфир, создавая жалкое впечатление.
После разговора из памяти иллюверофона ещё надлежало вымести информацию о собеседниках Ктыря, а лучше уничтожить прибор и распечатать новый в следующий раз. Потому что следы. Следы – на планете, где нельзя было шагу ступить, чтобы не оставить их на снегу – с недавних пор стали главной заботой самопровозглашённого короля Зимары. Рейне с ужасом заметил, что иллюверофон предательски обрезал ему ступни, копируя туловище на корму парусной яхты, но там уже стремительно соткался образ собеседника. Озабоченный фалайн начал без предисловий:
– Денег не хватит. Не хватит и тех, что вы гипотетически успеете добыть к сроку, даже если отдадите их все, если намерены копать в том же темпе. Затея оказалась труднее, чем мы ранее предполагали.
Между ним и Рейне мелькали строчки переводчика. Фалайны свистели на частоте, недоступной уху Ктыря. Это были гуманоиды настолько далёкого родства по отношению к эзерам, что Рейне с трудом одёргивал себя, чтобы не пялиться. В кресле напротив поджал хвост покрытый чёрными перьями дельфин с чересчур подвижными плавниками. И мясистым хоботом, который служил увлажнителем воздуха для нежных лёгких. Эта раса находилась в разгаре трудной принудительной эволюции, потому что всерьёз нацелилась вернуться из воды на сушу и избавиться от досадной ошибки прародителей. Силами природы это было практически невозможно, вот разве что силой разума. Рейне ненавидел отвлекаться на субтитры. Но механическая начитка вечно перевирала ударения. Наверняка, думал он, фалайн тоже видит напротив себя редкого урода по меркам их расы. Но на Ктыря и свои пялились, а всё из-за густых веснушек, покрывавших его с головы до ног и пылавших тем ярче, чем сильнее он волновался или выходил из себя. Прямо сейчас – и Рейне даже видел их на кончике длинного носа – веснушки горели просто возмутительно: