Впереди стали проявляться тени огромных елей, похожие на черные скалы, теснившиеся друг к другу, оповещающие о чем-то недобром. В лесной чаще и вовсе не было дождя. Капли не прошибали густой купол зелени, а гудели над поверхностью, как рой насекомых. Ламберт отвлекся от дороги и подался вперед на руль, задрав взгляд наверх, рассмотрел высоту над деревьями. Не было видно даже их макушек, они просто исчезали, пронизывая своими острыми пиками полотно неба насквозь, будто темнота растворила часть деревьев. Неожиданный удар о капот и рефлекторное торможение выбили машину из привычной дорожной колеи. На скорости ее занесло вбок и швырнуло на обочину дороги. Что-то врезалось в машину и тут же резко отскочило, по ощущениям напоминавшее тугой резиновый мяч.
– Вот черт! Что это было? – Ламберт стремительно обернулся назад, вглядываясь в темноту, лавируя всем телом, словно маятником, для более точного положения, чтобы выявить картину происходящего. Немного помедлив, открыл дверь и вышел осматриваясь.
Тяжелый запах сырости и горькой смолы ударил отрезвляюще в нос. Его легкие будто пронзила стрела, оставляя свежий след внутри него, какое-то время его грудь, как насос, продолжала жадно вдыхать вкус леса. Ламберт почувствовал, как по телу прокатилась волна мощного заряда, выпрямляя его изнутри. Поникшие плечи сделались ровней, кости стали страдать от роста удлинения, а сам воздух ощущался на кончике языка, имея кисловатый вкус, и уже был не такой приятный, как прежде. В горле запершило, и частые сглатывающие позывы сдирали болезненно осадок со слизистой. Наверху над деревьями слышались удары крупных капель, словно они били по брезентовому настилу, пытаясь пробить зеленый щит, что накрывал полностью все пространство, создавая эффект непроницаемого купола, и только несколько капель долетали до земли, казались вовсе не такими безобидными, а падали как тяжелые снаряды. Звуки воспринимались острее из-за пугающей тишины, в которой таился глубокий смысл. Это был не совсем обычный лес, где ранее доводилось бывать Ламберту, не тот, что умиротворял, а скорее тот, что пробуждал внутри все самое пугающее.
Ламберт пытался разобрать хоть малейшие силуэты, но было так темно, что казалось, будто все стерто и осталось одно черное пятно. Он распластался на пассажирском сиденье и достал фонарик из бардачка, посветив вдаль – ничего. Он отправился по направлению своего маршрута, отмеряя приблизительное место столкновения, луч фонаря перемещался по стволам деревьев. Идя вдоль обочины, все время оборачивался на машину с распахнутой дверцей и горящими фарами, боясь потерять ориентир возврата. Ламберт интуитивно остановился, словно запомнил точный момент удара, и направил фонарь в чащу. Осветив неподвижные прямые голые ноги, Ламберт осекся на краю зыбкой обочины и соскользнул по насыпи вниз, прямиком к лежащему перед ним телу. Здесь, ниже уровня дороги, ощущения были другие, словно он погрузился на морское дно и его легкие стали сжиматься от давления. С каждым вздохом он чувствовал, как проваливался в открытую пропасть большой глубины, где тело камнем тянуло вниз. Он быстро поднялся, не подавая виду, что мог упасть, нервно заметался, протирая вспотевшее лицо, обернулся назад, потом снова на лежащее тело. Он понимал, что в этом мраке нет ни души, но ощущение настигающей погони пульсировало тревогой внутри него.