Комнату со старинной готической мебелью скупо освещала единственная, как и говорила Луиза, свеча на туалетном столике. В кресле перед ним находилось обезглавленное тело, с повисшими вдоль спинки руками. Никаких видимых следов борьбы вокруг не было, словно она и не подозревала, что убийца в комнате. И вошел он не через дверь, чтобы не спугнуть жертву случайным звуком. Или она его знала и повернулась спиной. Возможно, он, или она, скрывается среди веселящихся на балу гостей или же успел покинуть замок.
Вампир глубоко вздохнул и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях. Даже без жетона он смог уловить последние отголоски сильной черной магии. Комната дышала в лицо стылым могильным холодом, будто он оказался на пороге склепа. Это подтверждало рассказ Луизы о тумане. И неожиданно вернуло Дэлана к собственным обрывочным воспоминаниям о той ночи, когда Ильхар тащил его в лагерь. Он помнил боль, раздирающую голову на части, и застилающую глаза пелену ледяного тумана. Давно забытое ощущение внезапно напомнило о себе с безжалостной яростью. Боль обожгла висок, и вампир покрепче стиснул клыки, чтобы не заорать благим матом. Вот она, та самая связь, что не давала ему покоя. Все это уже было.
Он перетерпел внезапный приступ и открыл глаза, перед которым все плыло, приблизился к телу.
Голова Виривены лежала на ее коленях. В элегантной высокой прическе поблескивали изумруды, подобранные в тон к зеленому шелковому платью, прекрасные, густо подведенные фиалковые глаза смотрели на него по-детски невинно. Дэлан смотрел на это застывшее фарфоровое лицо и испытывал… Да ничего он не испытывал: ни жалости, ни былой злости, ни облегчения. Ему было все равно, как на любом другом месте преступления. Поэтому он занялся изучением места отделения головы от тела.
Срез был идеально ровный, что указывало на отсечение с одного удара и с огромной силой, ткани обуглены. Это объясняло отсутствие крови как вокруг раны и на окружающих предметах. Убийца определенно знал, как лишить жертву возможности воскреснуть. Его самого война научила выводить врага из строя, не сбиваясь с ритма атаки и любым, подвернувшимся под руку оружием, но его вечным спутником был превосходный клинок из черной гномьей стали. Сплошь покрытый смертельными рунами, с хитроумным механизмом подачи яда для особо живучих противников, вроде толстокожих троллей из Гружира. Он оставил его там, на поле, в грязи или чьем-нибудь теле, о чем до сих пор жалел.