–– Мать жалуется на тебя, – гулким басом проговорил отец вместо приветствия, и эхо от этого грозного голоса заполнило затхлую служебную квартиру, а потом проникло прямо внутрь Васи, в самый желудок, и ему сделалось страшно. Вася опустил взгляд. – А ну-ка, поди сюда.
Испуганный и бледный, он повиновался – иных вариантов в подобных ситуациях не существовало. Медленно поднялся из-за стола и поплёлся к отцу, виновато опустив голову. Они стояли друг напротив друга – рыжий мальчишка в порванных шортах и растянутой футболке, и большой страшный человек в военной форме, нависающий над дрожащим хулиганом исполинской чёрной тенью. Отец спокойно поставил чемодан на пол, повесил фуражку на крючок и наморщил лоб. Затем он схватил Ваську за ухо – сильно, цепко – не вывернешься. Схватил так, как обычно хватал его, когда тот хулиганил или нарушал одно из многочисленных домашних правил. Вася вскрикнул, зажмурил глаза и получил удар огромной волосатой ручищей по заднице. Потом был ещё один удар и ещё. Задница после таких ударов обычно болела ещё неделю. Васька хотел выкрутиться, рванул куда-то, но ухо хрустнуло, он взвизгнул от резкой боли и оставил все попытки сбежать, дабы не навредить себе ещё сильнее. Отцовская хватка была железной, основательной. Ещё пара добавочных ударов и всё было закончено. Красное горящее ухо, пылающий зад, слёзы в глазах и нескончаемая горькая обида – вот каким был итог прошедшей взбучки. Вася не плакал. Он считал, что плачут только девчонки, но горечь, которая пыталась вырваться из него, была настолько сильной, что даже боль от ударов и горящее ухо затмевались этим противным комком в горле.
–– А теперь вернись за стол и доешь свой завтрак, – приказал отец и Вася повиновался. – В следующий раз будет ремень. Считай, что сегодня я тебя пощадил.
Мать вернулась к плите, папа ушёл в комнату, чтобы переодеться после суточного дежурства, а Васька доедал свою кашу.
–– Мам, я доел, – он поставил пустую тарелку в раковину, держась за краснеющее ухо. – Можно теперь мне во двор? Пацаны…
–– Да иди ты уже, глаза бы мои тебя не видели! – махнула рукой мать, уставившись в свой смартфон. – Поскорее бы уже тебя в Суворовское отдать!
Вася утёр рот, выбежал в коридор, нацепил кеды и быстро спустился вниз по лестнице, с лёгкостью преодолев четыре пролёта. Во дворе уже было полно детей – стоял июль, школьные каникулы в самом разгаре и детский крик на улицах доносился с раннего утра. Двор они с пацанами делили на секции: «старшаки», то есть те, кому уже исполнилось пятнадцать, всегда занимали стратегически важные локации – лавки под тенью деревьев и места возле гаражей. Там они слушали музыку, курили и общались с девчонками. Семиклассники обитали в районе спортивных снарядов, иногда среди них можно было встретить крутых шестиклассников, которых брали с собой в тусовку в виде исключения – потому что у них был последний «Айфон» или если шестиклашка ходил на бокс. Будущие семиклашки, вроде Васи, играли возле футбольного поля – гоняли мяч, играли в «казаков-разбойников» или смотрели «Ютуб» прямо на траве после очередного матча. Первоклассники обычно собирались у подъездов, а совсем мелюзга играла на детской площадке, опекаемая родителями и старшими братьями или сестрами, – в отдалении от основной массы.