О Донна! – как жертвенник древнего храма,
Пылает в груди моей жгучая рана,
Терзают и мучат сомненья, тревоги,
Безумно гляжу на распятье дороги!
«Не лучше ль пуститься на дно,
Чем рабства такого ярмо?»
Чем дальше бегу от позорного гнёта,
Тем крепче сжимают паучьи тенёта,
И жалкой скотиной тупой и без воли
Влачусь я обратно к источнику боли.
«Столь низко, презренный, ты пал?
Как мало ты в жизни страдал!»
В лесах и болотах ночами я вою,
Любя-ненавидя треклятую долю,
Разбитых крушу от бессильного гнева,
И снова скорблю от позорного дела.
«Найдётся ль такой же дурак,
Который беснуется так?»
Быть может, в себе я найду излеченье
От этих недугов, борьбы и мученья?
Мой внутренний демон, звездой путеводной
Отныне веди лишь стезёй благородной!
«Тернист будет путь и далёк, —
Себя на закланье обрёк…»