– Да что ты, пап?! Отдыхай. Я сам все сделаю.
– Хоть скажи, что ты ищешь?
– Понятия не имею. Я вообще давно хотел разобрать эти коробки, а то тут такой бардак. Может, что для дочки интересное найду…
– Ужин через пару часов, так что сильно не увлекайся… и да, пожалуйста, ничего не выбрасывай без маминого ведома. Вдруг у нее там что-то важное.
– Хорошо.
Не всегда нам удается собраться всей семьей за одним столом. Ужин, как всегда, был потрясающий. Дети рассказывали, что произошло с момента последней встречи, Лиза и Маша бурно обсуждали, как будем справлять Новый год, ведь через неделю уже канун.
После ужина жена и сноха продолжили свои обсуждения на всевозможные темы на кухне за чашкой ароматного чая, сын копался опять на чердаке, а я смотрел по телевизору всякую чушь, сидя в своем любимом кресле, и слушал урчание мирно спящего на диване рыже-черного кота.
Чуть позже ко мне подошел Федя:
– Пап, ты спишь?
– Нет, сынок, – сказал я, потерев глаза, – так… задремал немного.
– Я просто хотел спросить кое-что.
Федя сел рядом на диван. Он что-то держал в руке:
– Я разбирал вещи и в одной из коробок нашел это…
Сын отдал мне старый сверток из пожелтевшей от времени газеты. Конечно, пролежать на чердаке почти сорок лет. Как он не истлел за все это время? Я не спеша стал разворачивать газету. Может быть, я не хотел ворошить и вспоминать прошлое. В свертке была вещь, завернутая в платок, которую я спрятал от чужих глаз. Не потому, что не хотел ее видеть, а потому, что каждый раз, смотря на эту вещь, я снова и снова ощущал боль и горечь потери дорогого мне человека. Даже Лиза не знала о моей тайне:
– Мой орден Мужества.
– Откуда он у тебя? – сын смотрел на меня с недоумением. По его выражению лица я понял, что мне придется все рассказать. К тому же держать это в себе почти сорок лет такая тяжелая ноша. Мне хотелось излить душу, но только тому, кому доверяю:
– Обещай, что никому не расскажешь. Прошло столько лет, и я ни разу никому ничего не говорил, но сейчас я могу рассказать эту историю…