– Ты, случайно, не это ищешь? – услышал он густой чуть с хрипотцой мужской голос.
Геннадий волчонком кинулся к мужчине, который был на голову выше его.
– Отдай. Это моё.
– Конечно, конечно. На, возьми, – усмехаясь в усы, сказал мужчина. – Ты ночью сильно метался во сне, и я взял его, чтобы ты случайно не поранился. Хороший кинжал, – сказал он, вкладывая кинжал в ножны и возвращая его Геннадию. – Чей он, отцовский?
– Нет, дедовский. Он был кавалеристом.
– Наверное, он был хорошим джигитом, если у него такой внук растёт. Только вот тебе мой совет. Рано тебе ещё его носить. Спрячь подальше, пока кто-нибудь не отнял его у тебя.
Он повернулся к женщине, что-то строго сказал ей, кивнув в сторону братьев, надел папаху и вышел из дома. Женщина поставила на стол нехитрую еду, пригласила братьев к столу и позвала своих детишек. Выйдя во двор, братья прищурились от яркого солнца. Было очень свежо, но снега не было, только большие лужи. Женщина проводила братьев на улицу. Когда они стали снимать рубашки, она категорически замотала головой и замахала руками. Братья поблагодарили её, сели на велосипеды и тронулись в обратный путь. На секунду они остановились и оглянулись. На крыльце стояли четверо смуглых черноволосых ребятишек, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели им в след. Братья помахали им рукой, но те не ответили. Братья налегли на педали и, рассекая лужи, помчались в обратный путь домой, где их ждала хорошая порка ремнём.
У моих друзей Митяевых был высокий, изготовленный из толстых труб, и потому очень тяжёлый для нас велосипед. Иногда, когда родители были на работе, мы украдкой по очереди катались на нём. Росточка я был небольшого, с сиденья до педалей не доставал и мог кататься на велосипеде только из-под рамы, сильно кособочась и вихляя по улице из стороны в сторону. При этом иногда умудрялся даже катать соседских детишек на багажнике. Как это мне удавалось, сейчас уже и сам не понимаю. Асфальта в городе тогда ещё не было; так, кое-где, лежала брусчатка, и мы летом гоняли по пыльным улицам с утра до вечера, и возвращались домой чумазые и измождённые. Однажды в один из таких дней Максат упросил меня покатать его. Сделав довольно большой круг, мы уже возвращались назад. Небо внезапно потемнело, послышались раскаты грома. Приближалась гроза. Ещё издалека я увидел, что возле дома на пустыре, где играла Райхан, кружится пылевой вихрь. Тогда мы ещё ничего не слышали о торнадо, и небольшие такие вихри старшие ребята называли смерчем. Они уверяли, что если попасть ножичком (а тогда все пацаны носили их в своих карманах) в середину вихря, то в том месте, где воткнётся нож, на земле появится кровь дьявола. Те, что помладше, верили этому и ещё верили, что если прыгнуть в середину такого вихря, то он может поднять тебя на довольно большую высоту и даже унести далеко – далеко. Не думая о последствиях, мы все при случае, так или иначе, пытались проверить это. Но вихри-то у нас обычно были очень слабые. Так, высотой три-четыре метра. Однако этот вихрь был гораздо сильнее всех виденных мною раньше. Шириной он был метра полтора, а его верхняя часть поднялась намного выше крыши соседнего дома, и в нём кружился обычный уличный мусор и ветки деревьев. Вихрь быстро приближался к Райхан. Она стояла как заворожённая с приоткрытым ртом, глядя на вихрь вытаращенными глазами. Мне стало страшно за неё. Я изо всех сил нажал на педали и стал кричать: «Уходи, уходи», но она не слышала меня. Вихрь опередил нас всего на пару секунд. Я видел, как он приподнял Райхан почти на метр, задрав её платье выше головы, перевернул её и бросил на землю. В этот момент подоспели и мы. Но я не сумел вовремя затормозить, и мы на всей скорости переехали Райхан. Велосипед подбросило, Максат свалился на Райхан. Сверху посыпались ветки и уличный мусор из внезапно ослабевшего вихря. Я по инерции проехал ещё метров десять и упал вместе с велосипедом в высокие заросли полыни. Позади себя я услышал громкие вопли Райхан и её младшего брата. На их крики прибежали их родители и все соседи. Но на вопросы, что случилось, слышалось только одно: «Шайтан, шайтан», и громкий детский плачь. От вихря не осталось и следа. Я трусливо лежал, притаившись в кустах. Райхан так и не поняла до конца, что же с ней случилось на самом деле в этот летний день.