Андрей вяло пожал ему руку со взглядом человека, давно уставшего от жизни. Стас освободил рабочее место и задумался о том, что у него сейчас огромное желание уйти, покинуть старый маяк, будто место преступления. Всё-таки он чувствовал себя виноватым, было ощущение, что тебя ищут и за тобой скоро придут, а всё что ты можешь сделать на данный момент – просто ждать. Ждать того момента, когда всё тайное окажется явным, когда истина восторжествует и единственным мучением будет ожидание, ожидание момента.
Андрей закрыл за Стасом входные двери. Город по утрам пахнет особенно приятно, запах нового дня – это запах свободы действия.
Стас увидел молодого парня лет двадцати, который громко матерился, а потом кинул пустую бутылку из-под пива мимо урны. Он удивился и задумался о том, что как же так получается. Все мы живём в одном городе, всем нам прививали одинаковую систему ценностей, все мы ходили в школу с одинаковыми учителями, забывали дома дневник, проходили медкомиссию в поликлиннике, а после, стесняясь сделать что-то не так, целовались в старших классах на лавочке в парке. Почему же получается так, что все мы – как огромная семья, но кого-то грызёт совесть из-за того, что он сегодня не покормил бродячих собак, а кто-то думает, что имеет право мусорить прохожим под ноги. Плохой человек всегда осознаёт, что он является таким, а измениться ему не даёт образ, иллюзия того, что ты являешься «плохим парнем», иллюзия индивидуальности и неповторимости. Люди – заложники шаблонов своего поведения.
Стас подумал о Емеле. С какого человека был срисован его виртуальный праобраз? Наверное, в реальной жизни он был бы достойным другом.
Может быть и правда, что люди, которые пользовались аппаратурой, в последствии сходили с ума, но сколько людей стали сумасшедшими, не использовав её? Видимо, к этому есть фундаментальна предрасположенность. Что такое сумасшествие? Иметь взгляд на действительность, который отличается от взглядов большинства населения. А может, сумасшествие – это и вовсе иметь в современном мире какую-либо идею.
Стасу хотелось домой. Ему ужасно хотелось спать. Открыть входную дверь, услышать тишину квартиры и проскользнуть незаметно ни для кого, будто мышь, будто он со своей комнаты и не выходил никогда. Мысли слипались в сладкий сонный комок, и разговаривать с кем-либо, делать замечание парню, который не докинул мусор в урну, скандалить, не было сейчас ни сил, ни желания. Он чувствовал себя выжатым практически на максимум. Наконец Стас добрался до своей квартиры и повернул ключ в замке. На кухне вполне предсказуемо сидела Вика и пила свой утренний кофе. Она спросила у Стаса: