Наверное, вместо него у своих ног лорд Эдвард предпочел бы увидеть сейчас Октавиана Второго Севира. Новый лорд Аманиты успел крепко досадить за непродолжительное время своего правления. Лорд Эдвард сильно раздражен: должно быть, тяжелые мысли его вновь и вновь возвращаются к причине и ненавистному объекту этого раздражения.
Октавиан был лишь немногим старше самого Кристофера: в день церемонии, если она состоится, правителю Аманиты сравняется тридцать лет. Возраст, которому прощается все. Возраст, в котором все возможно: еще достаточно молод, чтобы позволить себе быть решительным, категоричным и непреклонным, и уже достаточно опытен, чтобы не совершить совсем уж глупых ошибок.
Несомненно, Октавиану повезло: он пришел на все готовое. Однако предприимчивый юноша не просто довольствовался дарами судьбы, но и по мере возможности активно приумножал их. Октавиан оказался талантливым магом, одаренным не только способностями, но и любознательностью, терпением и готовностью работать, в том числе и особенно – над собой. Мастерство его уже успело раскрыться: он овладел не только традиционными, но и многими секретными продвинутыми техниками, принятыми в доме Севиров, и даже занимался какими-то новаторскими исследованиями природы минералов.
Что ж, не исключено, что Октавиан окажется достойным или даже опасным противником, – но все же этого недостаточно, чтобы противостоять силе и опыту самого правителя Ледума. Кристофер ни секунду не сомневался: рано или поздно нахальный мальчишка будет поставлен на место и окажется у лорда Эдварда в руках. И совсем этому не обрадуется.
Возможно, действительно настала пора прервать затянувшуюся двусмысленную ситуацию с разными столицами. Зная характер лорда Эдварда, Кристофер не удивился его радикальному решению: настал лучший момент указать Аманите, что ее время прошло.
Неповторимое ощущение покоя затопило и тело, и сознание. Славно, очень славно. Вдыхание эфирных масел, чувственных наркотических благовоний погружало в глубокое расслабление, а присутствующие в составе афродизиаки пьянили и туманили взор, рождая желания и фантазии, все более и более смелые. Лорд Ледума, кажется, также наконец сумел отвлечься от своих привязчивых дум и утонуть в том, что происходило здесь и сейчас.
И когда Кристофер вновь поднял на него подернутые поволокой глаза, глядя снизу вверх с выражением, которое ни с чем нельзя было спутать, лорд Эдвард без лишних слов кивнул ему.