Лев Градов до последнего не был уверен, что это такая уж хорошая идея: переспать с невестой своего брата. Но, еще раз взвесив все аргументы, он решил, что так будет лучше. Во-первых, это покажет Роману, какой нелепый выбор он чуть не сделал. Во-вторых, даст Льву возможность добиться того, что ему нужно. Ну а в-третьих, секс с красивой женщиной в особых причинах и не нуждается.
В том, что Алла согласится, Лев даже не сомневался, загвоздка была вообще не в ней. Когда он принял решение, все оказалось до смешного просто – как он и ожидал. Он ведь с их первой встречи заметил, что возлюбленная брата бросает на него заинтересованные взгляды. С тех пор она оказывалась рядом с ним, стоило им хоть где-то пересечься. За рамки приличия не выходила, но намеки делать умела. Сначала Льву это было попросту неинтересно, а теперь вот пригодилось.
Это не значит, что она потащила его в постель, едва он зашел в гости. Алла даже попробовала поскромничать для приличия, но у Льва на это не было времени: для начала он хотел все успеть в отсутствие Романа, в некотором смысле – потренироваться. Поэтому Лев сделал вид, что уважает скромность потенциальной родственницы. Когда Алла сообразила, что он всерьез собирается уйти, она практически ракетой из платья вылетела.
И вот теперь извивалась под ним, прижималась горячим телом, удивительно красивая, неожиданно свободная. А он уже не думал о том, ради чего пришел и что будет дальше. Это можно будет обсудить позже, решить, рассказывать брату или все-таки подождать, поиграть, что ли… Потом, все потом. Он растворился в моменте, срываясь в эйфорию, затмевающую все вокруг.
Когда приятно долгий момент наслаждения прошел, Лев бегло поцеловал Аллу в губы, потому что это казалось правильным, сдвинулся в сторону, развернулся, чтобы расслабленно лечь на кровать. Расслабление, впрочем, вышло недолгим: его взгляд сразу привлекло светлое пятно там, где должна быть темная дверь и ничего больше.
Но теперь дверь оказалась открыта, а к косяку прислонился Роман, наблюдающий за ними и греющий руки о чашку кофе. Брат не выглядел ни разгневанным, ни оскорбленным – скорее, брезгливым, словно обнаружил в своей постели обгадившегося бродягу.