В 1996 году Даня опять отправился в командировку в Чечню, 45 суток, 1,5 месяца разлуки, ожидания вестей, неизвестность, тревожные новости в СМИ, слезы, Алин страх за жизнь близкого человека, тоска обоих, ожидание скорейшей встречи. Грозный, Бамут. Долгожданное возвращение домой, слезы радости. Даня не забывал привозить Але из мест, куда уезжал, небольшие подарки.
Разница в поведении Дани после командировок имела отличия в психологической окраске. После последней командировки, в поведении Дани начали появляться нотки необъяснимой агрессии, он мог вспылить просто на ровном месте, начать раздражаться ни с того ни с сего, через какое-то время, понимая, что сделал что-то не так, становился нежным к Але, старался сгладить неровности в поведении. Аля все понимала, старалась не придавать особого значения выпадам Дани, так как знала, что психика человека, побывавшего в эпицентре военного конфликта прежней уже не будет. Однажды к супругам пришёл сослуживец Дани, который в своё время прошёл Афган, чтобы помочь с ремонтом. Он хорошо делал малярные работы. В разговоре с ним Аля спросила: “Какая на его взгляд война страшнее, в Афгане или в Чечне?” Тот ответил, что Чечня намного страшнее Афгана, поскольку таких зверств он не видел даже в Афгане. В последствии, это человек, совершенно адекватный и спокойный внешне, трагически погиб в автокатастрофе, он не смог жить с тем, что пришлось увидеть в Чечне. Паническая атака за рулем автомобиля. Страшно подумать, что в этот момент происходило в голове у человека.
Аля всячески поддерживала Даню, понимая, что прежним он уже никогда не сможет стать, командировки в Чечню наложили свой неизгладимый отпечаток на поведение и психику мужа. На многое она закрывала глаза, принимала супруга как есть, поскольку любила.