Но Денис не пытается приставать ко мне. Напротив…
– То, что случилось в баре, останется между нами, не так ли? – спрашивает он истинно преподавательским тоном.
Слова отрезвляют, опуская с небес на бренную землю.
А на что ты рассчитывала?
«Я так скучал по тебе, Оксана, давай срочно поженимся и родим тройню».
Ну-ну.
Исключительно из чувства вредности мне хочется ответить: «Нет уж, Денис Евгеньевич, я каждому расскажу, как вы лапали меня за задницу». Ага, а начну с того, как он снес меня с ног, и я вопила про совместных детей.
– К-конечно, – выдавливаю из себя.
– Не беспокойся, через пару недель я не буду мозолить тебе глаза. Выйдет ваш основной преподаватель, и всё. Ну а потом…
– А потом что? Сможем опять дружить? – выделяю последнее слово язвительной интонацией.
Меня задевают его слова. Прикусываю щеку.
– Ты имеешь что-то против дружбы?
– С тобой? – и специально исправляюсь: – С вами?..
Это вызывает в Денисе неправильную реакцию. Он встает с места и медленно, шаг за шагом, приближается ко мне. Мои ноги приросли к полу. Не сдвинуться. Он припирает меня к стене, и я ощущаю жар, исходящий от Кострова.
Наши тела совсем близко, и те куски ткани, что разделяют нас, только мешают. Я слышу, как тяжело дышит Денис. Моё собственное дыхание сбивается. Дрожащими пальцами обвожу его губы, опускаюсь к подбородку, черчу узоры по коже, не думая о том, что в любую секунду в кабинет может вломиться толпа студентов, жаждущих получить хоть какие-нибудь знания.
Немедленно прекрати, Верещагина. С каких пор ты начала думать тем, что находится промеж ног? Включи голову.
Давай же!
Я нехотя отрываюсь от Дениса и говорю со слабой улыбкой, только бы не выдать своих истинных эмоций:
– Всего хорошего. Было приятно познакомиться с вами, Денис Евгеньевич.
Костров мрачнеет, но кивает.
– Иди.
В ту секунду я отчетливо понимаю, что отныне перед всеми занятиями, проводимыми этим человеком, мне будет катастрофически плохо. Расстройство желудка, запоры, бесконечная интоксикация. Что угодно. Я не посещу больше ни одного семинара, ни одной лекции. Ни встречусь с ним глазами.
Дурное помешательство нужно выкорчевывать, вырывать из себя, пока оно не пустило корни.
– Что он сказал? – спрашивает Маринка, когда мы идем на следующую пару.
– Сделал несколько замечаний по изложению, – на ходу вру я. – А на что вы надеялись? Что он поимеет меня прямо в аудитории?