Мысли Нососуева мечутся как икра из лосося, глаза таращатся, сами готовы фоткать ускользающую сенсацию. Зубы ловят в кармане рубашки мобилу, из мясного омута погибающим кальмаром всплывает гипс, пальцы судорожно врубают камеру. Успевает на кульминацию – парень в кепке, тощий как спица, тянет кошелек из сумочки жвачной особи, та пялится в новый смартфон, кажет бохатство.
«Смартфон – зомбомашина чужих! – плетется в мозгу паутинка. – Пришельцы чистят наши карманы!»
Нососуев бежит через дорогу, спотыкается, под ногами жалобный писк, в решетку канализации падает крошечное тельце с крыльями, наверное, мышь. С крыльями? Летучая что ли?.. Да к черту, некогда думать о мелочах.
Взлетая по лестнице в офис, Нососуев липнет к окнам, мобила как ствол из кобуры, «выстрелы» в соседнюю крышу.
Щелк! – пацанята лет десяти пчелами жужжат у самопальной катапульты из металлических труб, веревок, бутылок и прочего барахла.
Щелк! – поджигают ядро с арбуз.
Щелк! – шар огня виляет рыжим хвостом, падает на школу.
С грохотом, как ядро, Нососуев протаранил офис, чуть не пробив дверь насквозь. Все замерли, три пары глаз вертятся в орбитах, следят за шефом, тот носится по офису как вихрь, сея разрушение и хаос.
Нососуев схватил голову загипсованной рукой, ботинки барабанят по паркету.
– Дилетанты! Отошел на денек, и на тебе! Изуродовали сайт в какой-то музей древности, скосили рейтинг, убью на хрен!
В прицеле Нососуева – бледный как мел парень, отрешенное лицо дворецкого, глаза в черном тумане.
Нососуев спикировал на жертву, коготь тычет в экран компа.
– Кирилл, что за муть?! Банкет в честь дня рождения вампира, изысканная кровь двухсотлетней выдержки, бокалы, платья, тосты, поздравления, светские беседы… Насмотрелся «Сумерек»! Где море крови, горы трупов, оргии, пламя, дым? Где шабаш кровососов, упырей?!
Палец Кирилла поднялся как восклицательный знак.
– Э-э… вампиров.
– Молчать!
Нососуев замахнулся, вот-вот врежет. Но рука обрушила на стол папку.
– Вот! Настоящая бомба, целуй мне ботинки. Громадный дикий пес, красавица-богачка, соитие прямо на капоте «Ягуара», стоны, страсть, и все посреди двора!
Кулак будто поставил на папке священную печать.
– Теперь обыватель будет глазеть из окна во двор в надежде узреть!..
Миг – и Нососуев навис грозной тучей над Юлечкой, бедняжка ойкнула, сжалась в комочек, стрекозиные глаза испуганно хлопают ресницами, в руке замер как сердце надкушенный беляш. На столе простирается пицца с ветчиной, мясом, грибами…