Видел сегодня своего друга с заплаканными глазами?
Мы знаем правду, но предпочитаем ложь.
Школьник бежит трусцой, стремясь успеть в мясорубку. Вот старящийся на глазах мужчина запрыгивает в последнем напряжении сил в уходящую электричку.
Видел, как он бежал, видел, как он падал?
Глаза их совершили горизонтальное движение – оба вместе на девяносто градусов, что было достижимо и благодаря повороту тела – горизонтально – на сорок пять градусов.
Бонжур!
Привет!
Щелк, щелк, щелк. Прикреплено к делу.
Вы откроете, когда будете готовы, а вы будете.
Я лишь составляю заключение.
Как шагал он – единый во всех лицах?
С чувством вседовлеющего самообмана.
Был ли он доволен?
Да, в этом самом самообмане.
Певчий хор разминает свои связки. Сгорбленный, бородатый человек выдвигает колокола перед церковью, чтобы начать звонить к утренней службе.
Видел, как он промчался по улицам куда-то вдаль?
Да, с чувством неловкости – ведь каждый убегавший мог значить слишком много, но так и не стал.
Город стоит на двух берегах реки. Замусоренный и оплеванный. Он поднимает голову и выпучивает глаза. Он изгибается словно спина верблюда.
Двери одних домов распахиваются, чтобы выпустить, скопившийся в них люд, двери других распахиваются, чтобы впустить.
Промелькнула ли его жизнь перед дверью спальни?
С нежностью, растворившейся с первыми лучами солнца, когда он думал, что это он оставляет ее на краткий миг дня, а на самом деле это она оставляла его на краткий миг жизни.
Обсасывайте каждый фактунчик, каждую малозаметную деталь. Кто-то в лужу наступил. Кто-то двойку получил. Кто-то пришел на работу с похмелья. Ну мы только этого и ждали. Рты одних раскрываются, уши других открываются.
Волны прокатываются по улицам и переулкам. Нарастающее крещендо пробудившегося шума и гама. А жизнь не более чем шум и ярость, да?
Вопрос перевода. Звук. Шум. Звук одинокой свирели, на которой так и не научились играть. Шум глухого тромбона у подъезда, с детскими цветами за катафалком.