И если бы брат ее сдал…
Алена широко распахнула глаза. Глупости! Тимоха никогда бы ее не предал. Старше всего на четыре года – он буквально выволок сестру из ловушки под названием отчий дом, где последний из маминых собутыльников начал что-то подозревать и проявлять интерес к тринадцатилетней девчонке.
И ведь сколько лет прошло, а до сих пор тошнота подкатывает, а в носу тонко свербит дешевым куревом и перегаром. Зажал-таки ее пару раз, скотина вечнопьяная. Лапал, мерзости шептал, а последний раз в трусы залез. Под ее отчаянное сопротивление и крики, но почти добился, только алкоголь свое дело сделал, и мерзавец просто не смог.
А на следующий день их с братом в той квартире уже не было. Тимоха буквально силой заставил ее собрать вещи и увел на вокзал. Сели они на первый подходящий поезд – и здравствуй другой город…
Дверной замок тихонько щелкнул.
– Тим! – вскинулась, встречая единственного и безумно близкого ей человека.
Хмурый и осунувшийся, в комнату ввалился брат.
***
– Тим, все так плохо?
Голос слегка дрожал. Алена пыталась заглянуть в лицо брату, но тот уткнулся в тарелку и ел по-солдатски быстро и аккуратно.
– Ну, Тим…
– Поесть дай.
Алена прикусила губу. В последнее время Тимоха сам не свой. Злится без причины, нервничает, на работе задерживается.
Она пыталась спрашивать. Чутья не надо – грызет что-то брата, но что? Тимоха молчал, а ведь раньше все ей рассказывал… Выплеснет, как на духу, обругает всех с ног до головы, а потом вдруг широко улыбнется, потреплет по макушке и беспечно хмыкнет: «Не дрейфь, мелкая, прорвемся».
Алена не дрейфила. И, как могла, пыталась не висеть на его шее. Долгими и нудными уговорами, но выбила себе право работать, чтобы хоть на еду хватало. Сначала уборщицей пошла без трудоустройства, под честное слово. Ну вот на честном слове ее и кинули. Пришлось в кафе – там хотя бы чаевые каждый день.
И вроде только свет в конце туннеля забрезжил, как опять судьба под дых ударила – Тимоха! Месяц уже мается, мрачнее тучи ходит. Сначала незаметно было, а потом все хуже…
Брат молча отодвинул пустую тарелку и, громыхнув стулом, встал из-за стола.
– Посплю немного, – буркнул, направляясь к тахте. – Не мешай и ясли под окнами не разводи.
Алена до боли прикусила губу. Это не ее Тим. Подбежать бы встряхнуть как следует, но вместо этого схватилась за тарелку и выскочила в коридор.