Он пожал плечами.
– Доберёмся, – только и сказал, рассеянно глядя туда, где только что скрылось солнце.
***
Утром всё пошло как-то даже подозрительно гладко – Никита держал Лилю за руку и уверенно вёл за собой. Она покорно шла, чувствуя, что ещё не совсем проснулась, и вполне доверяя своему спутнику. В конце концов, ведь они не летели на другую планету, везде были люди, ходил транспорт, продавалась еда. Так чего бояться!
Они сели на поезд, уверенные, что доедут туда, куда нужно. Никого ни о чём не спрашивали.
– Часов восемь потратим на дорогу точно, а может больше, – говорил парень. – я прикинул по карте расстояние.
Слушая его, Лиля ничего не отвечала. Рассеянно смотрела по сторонам, будто только теперь понемногу просыпаясь, и это странное запоздалое пробуждение всё больше вызывало тревогу.
– Только не говори, что ты хочешь вернуться, – сказал Никита, в какой-то момент внимательно посмотрев на неё.
– Нет-нет, – возразила она. – я просто кое-что забыла в отеле.
– Что-то важное?
– Косметичку. Ну, там зеркальце, помада, расчёска.
– Ты расстроилась?
– Немного. Но это не важно. Я думаю, Дьяволу будет всё равно, сделаю ли я макияж.
Оба рассмеялись. Теперь Лиля почувствовала окончательно, что происходящее вовсе не тревожный сон, а самое обычное настоящее.
– Потом будем вспоминать и смеяться, – сказала она.
– Почему смеяться? – не понял Никита. – и когда это будет – потом?
– Смеяться, потому что заблудимся, а потом – в глубокой старости, если доживём, – сразу на оба вопроса ответила девушка.
– А ты сомневаешься, что доживём?
– После таких похождений, как знать.
Они снова хотели засмеяться, но как-то неловко замерли – прежнее веселье понемногу исчезало.
– Нам надо попасть в городок Трино, а после – в провинцию Верчелли, – задумчиво сказал Никита, рассматривая пейзажи, мелькающие за окнами поезда.
– Попадём, – уверенно ответила Лиля.
Возможно казалось обоим, что перемещаются они в какое-то другое измерение, где не только произойдёт с ними что-то особенное, но и узнают они много такого, чего не ведают и не подозревают другие люди. Им об увиденном они расскажут, если только захотят. А – нет, значит навсегда оставят его своей тайной. Таковой была профессия журналиста, по крайней мере так считали эти вчерашние выпускники. Оба чувствовали в то же время, как сильная тревога всё нарастает, однако как ни странно это нравилось.