Слово-то какое выбрала – обречены. Хилл смотрит на девчонку на полу и в который раз задается вопросом: куда подевалось то чудное дитя, которое два года назад он впервые взял на руки? Та милая девчушка с золотистыми кудряшками, которая сидела на высоком детском стульчике и улыбалась всем подряд? Пока очередные покупатели, заглядывая в кондитерский отдел, встревоженно крутят головами, пытаясь обнаружить источник визга, Мэтью размышляет о том, что слово «обречен» как нельзя лучше описывает его жизнь в настоящий момент.
– Может, вы пойдете на кассу и рассчитаетесь, а я пока пригляжу за малышкой? Не сомневаюсь, она выбросит белый флаг. – Не по погоде одетая бабуля подходит к молодому отцу вплотную и шепотом делится своим планом.
Хилл смотрит на нее оценивающе: на похитительницу детей вроде не похожа. Но привычки профессионального полицейского, помноженные на опыт частного детектива, заставляют его подозревать в людях самое плохое.
– Все нормально, спасибо.
– Ну, как скажете. Хотя сразу видно, что девочка заночевать тут собралась. – Женщина наблюдает за Амели, которая с остервенением лупит ногами по полу. – Моя тоже такая была. Упрямая, в смысле. Зато она у вас умница, верно?
Мэтью прищуривается. Наконец его озаряет спасительная идея. За кассой расположено окно во всю стену, в котором отражается кондитерский отдел. С помощью отражения он вполне сможет проследить и за своей дочерью, и за старушкой-похитительницей.
– Большое спасибо, – шепчет он решительно. – Вы меня очень выручили.
– Ну вот, Амели. Папа уходит, а ты оставайся жить в супермаркете, раз тебе здесь так нравится. Только учти, ночью тут холодно и к тому же выключают свет.
Хилл разворачивается и уверенно катит тележку к кассе, а сам не отрываясь следит за отражением в окне.
Визг прекращается почти сразу, но с пола Амели не встает. Некоторое время она лежит, приподняв голову и наблюдая за отцом. Старушка рядом, бдит. Еще минута, и Амели вскакивает. Вид у нее озадаченный и слегка взволнованный. Пока ее отец, насвистывая себе под нос, выкладывает покупки на движущуюся ленту, Амели медленно топает к нему. Мэтью снова бросает взгляд в окно, как в зеркало, мельком привычно удивляется тому, насколько он выше всех остальных покупателей, но не оборачивается.
Совсем скоро он чувствует, как дочка всем своим маленьким тельцем прижимается к его левой ноге, всхлипывает, как вздрагивают ее плечики, поникшие под грузом поражения. Он гладит малышку по волосам, но от дела не отрывается.