Я холодно улыбалась все это время, словно мне было до этого дело.
– Звучит здорово. И спасибо, что приняли меня. – Я сижу в воображаемом пространстве между желанием утопить свои слова в украшенном узором из роз заварнике и выказать уважение женщине, которую знаю с рождения.
– К черту любезности, – говорит Кейт, – можешь быть со мной откровенной.
– Хорошо. – Я ставлю чашку на стол с неподобающим звяканьем. – Не хочу здесь оставаться. – Не важно, были они мне семьей или нет.
Ее взгляд остается спокойным, как белое мраморное небо за окном. Кейт обводит пальцами ободок чашки. Ее закругленные ногти поблескивают темно-вишневым лаком.
– Конечно, не хочешь. Нет нужды притворяться. Но твои родители считают, что некоторое время вдали от дома поможет…
– Как насчет того, что думаю я? Что насчет моих чувств? – Я, словно заевшая пластинка, повторяю этот текст с тех пор, как мне забронировали билет на самолет. Помощь, которая мне нужна, находится в четырех тысячах миль отсюда через Атлантику. Там, где несколько недель назад у меня было все, чего я хотела. Там наша пекарня; я стану управлять ей и развивать бизнес. Эту пекарню когда-то открыла моя abuela. «Ла Палома»[10]. Память о ней и ее дух поселились в тех стенах. А меня там теперь нет.
Не нужна мне Англия. Майами – мой любимый город. Дом, где я так часто побеждала за семнадцать лет. Он зовет меня, сгущая кровь, отдаваясь в костном мозге. «Ты моя, – говорит он. – Ты снова можешь победить».
Но не здесь. Не в Англии.
С Майами связаны самые дорогие мне отношения, которые я втайне оплакиваю. Abuela. Андре. Стефани. Мои сердце, тело и память еще не оправились после них. За восемьдесят пять дней в Англии слишком много может произойти перемен, а меня не будет дома, чтобы их остановить.
– Тебе больно, Лайла. И ты напугала своих родителей, – говорит Кейт. – Самое важное сейчас, чтобы ты оправилась, а не взяла на себя управление «Ла Паломой».
Bueno[11]. Что ж. К черту любезности – видимо, это правило работает в обе стороны. Но у меня все было под контролем. Мне нужно больше времени, а не разговоров или пространства. Почему родители не могут этого понять?
Кейт накручивает на палец выбившуюся из пучка прядь волос.
– Пообещай мне одно, потому что мы обе знаем о гневе tu mamá[12].
Я бросаю на нее взгляд, удивившись испанским словам.