– Таранов, Таранов… А Машка, между прочим, курицу тебе потушила. Аромат потрясающий, а нам даже кусочка попробовать не дала.
– Мясо… – желудок голодного мужчины тут же заурчал. – Машка у тебя – сокровище!
– Это я и так знаю, а с курицей как быть? Куда я ее сейчас дену?
– Вези в ледовый дворец, я как раз туда направляюсь.
В трубке повисла минутная пауза. То ли Гагарин придумывал какими еще лестными эпитетами наградить друга, то ли соображал, что тому может понадобиться во дворце. Тренировка уже закончилась.
– Вань, интервью у меня там, – Таранов беспокойно глянул на часы. Не успевает.
– А пресс-секретарь на что?
– Барская? – Андрей снова потер бритый подбородок. – Да что она расскажет? Она ж баба! Ляпнет еще что-нибудь, а нам с Эдуардом Станиславовичем опровергай потом.
– А, так в этом причина? – протянул друг. – Я уж было подумал, что она тебе понравилась.
– Барская? Мне? Да никогда в жизни! – Андрей аж закашлялся. – Такую стерву, как она, еще пойди-найди! Не, я еще не совсем умом тронулся.
– Ну-ну, – многозначительно хмыкнул Гагарин.
– Не нукай! У меня на одну ее фамилию иммунитет, про остальное и говорить нечего, – такси уже притормаживало у парковки ледового дворца. – Ладно, Иван, мне идти надо. Жду тебя здесь. Курицу не забудь!
– Не забуду, не баись! Беги уже, спасай принцессу, пока ее кто-нибудь другой не спас.
– Дурацкие у тебя шутки, Гагарин.
– Друзья у меня такие же.
* * *
За пятнадцать минут интервью Настя уже многократно пожалела, что отказалась от помощи Репина. Вместо того, чтобы прислать какого-нибудь толкового журналиста, редактор явился сам, расфуфыренный и вальяжный. Глаза-пуговки хитро поблескивали, осматривая будто сканером молодую женщину, а потные пухлые ручонки так и норовили прикоснуться, взять за руку. Барская, с трудом сдерживая желание послать подальше досужего ухажера, мило улыбалась и выдавала нужную информацию. Заранее продуманные факты, радужные перспективы и достижения – лишь «плюсы», о которых так важно было напомнить сейчас читателям.
Многократные попытки редактора выведать причины последних неудач неумолимо завершались пустой болтовней о тяготах спортивной журналистики и обсуждением предстоящего свидания в кабинете достопочтенного Карла Францевича.
Во время одного из таких задушевных разговоров служебная дверь конференц-зала приоткрылась, и бесшумно вошел капитан. Собеседники не сразу заметили хмурого, широкоплечего мужчину, а когда заметили, удивленно замерли оба.