Наверное, татарин. Вроде и правильно говорит, но вместо «ч» у него получается «щ». Щестное слово. И букву «п» он произносит как-то странно, почти «б» получается.
– Татар? – наугад спросил я. Был у нас в бригаде татарин, кое-чего нахватался.
– Эйе! – ответил Ильяз. – Хам син?
– Э-э… я советский человек, – улыбнувшись, сказал я. – Но по-татарски почти не говорю, так, несколько слов знаю.
– Эх, а я думал, земляк, – расстроился сосед. – За что на губу попал?
– Да так, переночевать привезли, – объяснил я. – Вроде ничего не натворил, так, чтобы большим людям поудобнее меня на беседу позвать было. А ты за что?
– Начальника обидел. Не виноват, а обидел, – с грустью ответил Ильяз.
– Это как? – заинтересовался я.
– Ну ты же слышишь, как я говорю? – спросил он. – Я же не виноват, что так буквы произношу. А тут построили батальон на плацу, я дежурный. Командиры приехали, генерал, полковник. Нужные вещи рассказывали. А тут полковнику звонят, срочно зовут. Я, как положено, подхожу, говорю: мол, товарищ генерал, разрешите обратиться к полковнику Ебишину. Все смеются, а он обиделся. Трое суток дал…
Посмеялись, поговорили еще немного, Ильяз рассказал о себе. Оказалось, тоже сапер, младший лейтенант. А еще слесарь, и токарь, и электрик немного, и по строительству. Золото, а не человек. Но в итоге я попросил прощения: устал очень, сил нет. Сосед лег на свое место, начал устраиваться и я.
Разговор с младшим лейтенантом немного отвлек, но именно что чуть-чуть. Надо подумать, какие у меня плюсы, а какие минусы. Я снял сапоги и лег на койку. Жестковато, конечно, но бывало и хуже. Так, что это было в конце? Понятно, замеряли приблизительное время моего придуманного допроса. А что перед этим было? Принесли пакет. Скорее всего, особист в госпитале расспрашивал, сколько времени я провел в палате один. А они решили сверить эти показания с моими. Да, не точно, плюс-минус минута, но Чхиквадзе вроде был доволен. И что это значит? Кирпонос сказал, что в первый раз Реваз сделал так, как он ему велел, значит, он должен вроде как быть на моей стороне. Ну, по моим подсчетам, пробыл я там минут пять.
Что касается трупа… Наследил я там? Не особо, трогал кровать, клеенку. Даже если пальчики катать будут, ничего удивительного, опирался, поправлял, все объяснить можно. Сделают вскрытие? Да хоть сто раз! Я вовремя вспомнил рассказ Власа, того самого старого вора. Это он научил меня трюку с клеенкой. «Только дураки душат подушкой и надеются, что никто ничего не найдет. Перья, Петя, простые куриные перья, их находят в горле, и менты себе рисуют палку за раскрытое дело!»