Накатившие слезы выдали мои внутренние метания прежде, чем я открыла рот и заявила:
– Тогда жалей меня так, чтобы я хоть на мгновение забыла о ненависти к тебе, – с этими словами насколько могла, резко выхватила острый инструмент и отшвырнула в сторону.
Глаза напротив опухли и были красными.
– Латит… – Джеб выдавил подобие улыбки, шмыгнул носом. – Латит… – который раз повторил он. Зарываясь длинными пальцами в волосы и придвинувшись к лицу, замер. Его теплое влажное дыхание приятно касалось моей разгоряченной от злости и гнева кожи. В следующее мгновение он прижался губами к моим в непозволительной близости.
Я лежала на животе, чуть свесившись с края кровати, и Джеб, сидя внизу, обвил мою голову так – не позволяя шелохнуться даже чуть-чуть.
Он отпрянул с вдруг переменившимся выражением лица. Прошел к окну, закрыл его, задернул шторы. Затем щелкнул замком в двери. Зачем то включил кондер и принялся раздеваться.
– Эй, ты чего? – я слабо оперлась о локоть, наблюдая, как он стягивает кожанку, следом штаны и футболку. – Эй, остановись! – крикнула я, видя, что он решительно избавляется от всей одежды.
– Ну, чего ты возмущаешься. Все братья и сестры делают это, – произнес он и уже оголил торс.
– Это “что”? Джеб, иди нахрен, пока я не закричала!
– Я всего лишь хотел предложить покурить план в твоей постели. Станет легче, поверь.
– Допустим, а чего голым ко мне? – я напряглась и хотела было уже выпрямиться в спине, но боль в многострадальных ягодицах не позволила этого сделать, и я скривилась.
– Мне жарко. Не пойми неправильно, – ничуть не смутился он. – И все-таки я ведь дома, не на улице, пускай и в твоей комнате.
Не понимая, как возражать на подобное решение, я буквально проглотила язык, также молча позволила Джебу лечь рядом.
Удобно устроившись, он подтянул меня к себе так, чтобы верхней частью тела я почти лежала на нем и лицезрела его утренние кровавые царапины.
– Это перебор, Джеб, – уперлась руками по обе стороны от его груди, но оказалась тут же прижата обратно.
– Каждый рассуждает в меру своего извращения. Не вижу ничего плохо в объятиях со своей сестрой, – уже закурив, он пустил дым в сторону от меня.
Прямо над нами в стене был встроен кондер, теперь доставлявший моей разгоряченной попе неземное блаженство.
– А закрылся, чтобы отец не надавал по шее за травку? – я недоверчиво взглянула в глаза брату.