Талеров меняется в лице и бросает через стол документы.
– Ты правда считаешь меня слепоглухим идиотом? – шипит он, нависая надо мной. – К чему этот маскарад, Ника? Я тебя сразу узнал, интересно было, на сколько тебя хватит. Сколько раз мне еще повторить, чтобы ты перестала сюда ходить? И что мне надо для этого сделать?
Я не обращаю внимания на его слова потому, что девочка за стенкой продолжает плакать. У меня уже вся блузка мокрая, я стаскиваю парик, снимаю очки и просяще складываю на груди руки.
– Она плачет, Тимур, – говорю почти шепотом, – позволь мне ее покормить. Пожалуйста… Мне очень больно, у меня болит грудь от молока, а ты кормишь ее смесью. Какой же ты после этого отец? Пожалей свою дочь, такой маленькой девочке нужно грудное молоко. Я покормлю и уйду, обещаю.
Тимур смотрит на меня исподлобья, затем поворачивается в сторону комнаты.
– Хорошо, – выходит сипло, и он прокашливается, – иди туда.
Садится за стол и накрывает руками голову, но я уже этого не вижу.
Бегу, на ходу расстегивая мокрую блузку, влетаю в соседнюю комнату. Моя девочка кричит на руках незнакомой женщины, я бросаюсь к ней и выхватываю свою малышку. Очередной цербер, которого нанял Тимур, чтобы мне помешать?
Я готова сейчас воевать за свою дочь со всем миром, но к моему удивлению, женщина не старается мне помешать.
– Протрите грудь, – тихо говорит она и протягивает мне влажное полотенце.
Стягиваю блузку, расстегиваю клапан на бюстгальтере – у меня все для кормления, как и положено кормящим мамам. Наскоро обтираюсь полотенцем и прикладываю девочку к груди. Она начинает жадно сосать, хватается за меня своими маленькими ручками и всхлипывает обиженно, как будто выговаривает за то, что меня так долго не было.
Я тоже облегченно всхлипываю – наконец-то у меня получилось. Я держу на руках своего ребенка, прижимаю к себе родное тельце, кормлю ее. Мне так без нее плохо…
– Садитесь в кресло, вам будет удобнее, – женщина помогает мне сесть и выходит, напоследок окидывая нас на удивление теплым взглядом.
Моя девочка продолжает обиженно всхлипывать и причмокивать, а я беззвучно плачу, чтобы никто не услышал и не обвинил в том, что я заставляю ребенка нервничать. Все время вытираю слезы, чтобы они не капали на малышку.
Глажу пушистую темноволосую головку и не могу насмотреться. Она похожа на меня, от Тимура совсем ничего нет. Это мое маленькое чудо, как я теперь смогу оставить ее?