Полинка засыпает, укладываю ее в люльку, и мы уходим из клиники. На всякий случай прячу руки в карманах кофты, но он больше не стремится взять меня за руку. Тимур ведет машину, дочка спит, а я смотрю в окно.
Проезжаем мимо городского парка. У нас красивый парк, очень зеленый и ухоженный. По аллеям гуляют парочки, мамы с колясками и с малышами постарше. Вдалеке виднеется фонтан, и я вспоминаю, как нас, детдомовских, иногда выводили сюда погулять.
Мы катались на аттракционах, ели мороженое и чувствовали себя самыми счастливыми обычными детьми. Пока не приходило время возвращаться обратно. Воспитатели уходили домой, и мы снова становились никому не нужными.
Ловлю на себе в зеркале внутреннего обзора внимательный взгляд. Отлипаю от окна и когда слышу Тима, сначала не верю своим ушам.
– Ты хочешь погулять в парке, Ника?
Я так ошарашена, что даже говорить не могу, только утвердительно киваю в ответ. А потом спохватываюсь.
– А как же Полинка? Тебе неудобно будет ее носить.
– Я взял колеса от коляски.
Он паркуется недалеко от входа, устанавливает люльку на колеса и дает мне коляску. Сам заводит руки за спину и идет сзади в шаге от нас.
Я так неприлично счастлива, что мне даже неловко. Иду, толкаю перед собой коляску, а самой хочется прыгать от радости. Оборачиваюсь к Тимуру, и он быстро отводит глаза, но я же вижу, что он смотрел на меня.
– Тим, как ты думаешь, мне можно мороженое?
– Если без всяких добавок, то думаю, что можно. Какое ты хочешь?
– Если без добавок, то, наверное, лучше мягкое, из фризера. Я видела там киоск.
Тим идет на поиски и возвращается с двумя порциями мороженого в вафельных рожках. Мне взял белое, себе шоколадное. Мне оно кажется таким вкусным, каким даже в детстве не было.
Мороженое быстро тает и течет по пальцам. Облизываем их и смеемся, как будто мы обычная семейная пара, которых полно вокруг. Тимур достает из колясочной сумки салфетки, вытирает руки, а потом начинает тщательно тереть мне ладони.
– Ты заелась, – говорит и осторожно промокает салфеткой уголки губ.
– Ты тоже, – голос предательски садится, я протягиваю руку к его лицу, но Тим отшатывается и сам вытирает рот.
Мысленно себя ругаю – ему не нужны мои прикосновения, зачем я каждый раз что-то придумываю? От возникшей неловкости выручает Полинка. Она просыпается и начинает плакать, я достаю ее из коляски.