Так и оказалось – гостя потащили сразу пировать и за шумным застольем и взрывами хохота с трудом угадывался незнакомый голос. Так продолжалось довольно долго, пока, наконец, все не затихло, а гость не перебрался в отцовский кабинет. Мы прошмыгнули следом, под самой рукой папы, собиравшегося закрыть дверь на ключ.
Пока родитель вынуждено представлял нас гостю, нам, наконец, выпала возможность рассмотреть его: в меру кустистые брови нависали над глубокими, серо-голубыми глазами, кожа казалась бледнее, чем на самом деле из-за пышных, вьющихся локонами темных волос и аккуратной длинной бородки, полностью обрамлявших заостренное лицо. Где-то в этой кудрявящейся треугольной бороде, так не похожей на окладистые бороды полярников, и усах притаилась улыбка – мужчина в ответ рассматривал нас.
– Хенрик Василевич, профессор философии, к вашим услугам, юные леди, – представился он, дружески пожимая мне с сестрой по очереди руки. Его рукопожатие было крепким, ладонь обветренной, но без мозолей, а тонкие длинные пальцы показались мне подходящими под описание «изысканные». – Предвосхищая ваши вопросы – я наполовину белорус, с гордостью ношу фамилию отца, но вырос вдалеке от его страны, так что, к своему стыду, по-русски, по-французски, по-гречески и на латыни говорю гораздо лучше, чем на одном из родных языков.
Мы с Тали только вежливо кивнули. Мне с детства казалось странным название «Белоруссия». Маленькой я думала – там жили некие белые-белые русские, но профессор Василевич больше походил на античного персонажа, нежели на альбиноса. Только средний рост отличал его от скульптурных идеалов – мужчина ненамного возвышался надо мной и Тали.
Папа предложил гостю кресло напротив своего рабочего стола, а мы привычно разместились на подоконнике, приготовившись слушать. Кажется, профессор понял это и снова невидимо улыбнулся в бороду.
Тем временем, на столе оказалась развернута огромная карта, края которой свешивались на пол. У Тали тут же загорелись глаза – судя по всему, гость будет обсуждать с отцом предстоящее путешествие, как тут нам оставаться в стороне?
– Куда вы направляетесь, профессор?
– Какая цель у вашего путешествия? – одновременно спросили мы.
– Узнаю Журавлевых, ваш дядя Владимир такой же любопытный! – Хенрик Василевич погладил бороду, что, видимо, означало довольство. – Видите ли, юные леди, я не просто профессор философии, у меня есть великая миссия. Столетия до меня люди прокладывали эту дорогу, по которой должен кто-то пройти до конца. Хотя, признаюсь, даже сейчас не все мои коллеги-философы разделяют это убеждение. И среди них есть и хорошие, умные люди, мне искренне жаль, что они не способны переступить небольшую загвоздку, заложенную им однажды в головы… – профессор тяжело вздохнул, видимо, искренне переживая за коллег. – Я должен объяснить вампирам, что они являются тупиком эволюции и им следует хотя бы прекратить увеличивать свою численность. Потому я направляюсь в один из главных очагов распространения вампиризма – в Европу. Однажды эти несчастные сумеют осознать всю неправильность и чуждость своего существования в мире. Мой долг, как человека науки, открыть им глаза уже сейчас. Я планирую выступать с лекциями и в крупных городах, и в пригородах – везде, где есть вампирские общины. Начну турне с Франции, а дальнейший маршрут зависит от обстоятельств. Конечно, потребуются годы и годы, чтобы объездить все города Европы, а ведь вампиры обитают не только там. Но у меня теплится надежда, что среди моих студентов в Греции найдется хоть один последователь, способный помочь в этом труде…