Платона и средневековых писаниях, например в
«Откровениях божественной любви» английского богослова и мистика XIV века Юлианы Нориджской. Они появляются в картинах эпохи Возрождения и в пьесе Шекспира
«Король Лир». Их можно найти в американских и британских романах XIX века, в стихах Т. С. Элиота и, наконец, в размышлениях Далай-ламы о смерти. Как бы то ни было, медикализация смерти затемнила тот язык, который всегда был доступен и благодаря которому мы осознавали свою конечность. Язык, являвшийся неотъемлемой частью культурной потребности человечества поддерживать связь с ушедшими.
В отличие от давней одержимости мыслителей-гуманистов субъективными аспектами умирания, антропологи, социологи, психоаналитики, ученые и медицинские работники стали подробно изучать финал жизни лишь с начала XX века. Эти дисциплины в основном нацелены на описание и более или менее объективное доказательство гипотез. Без сомнения, в нашем подходе к процессу умирания есть место для всех этих точек зрения, но различия имеют решающее значение при попытке исправить чрезмерное присутствие медицины в конце жизни умирающих в нашей современной жизни. Это объясняет, почему сами пациенты и те, кто о них заботится, чаще всего используют творческий подход и воображение для осмысления окончания жизненного пути.
В 1926 году Уильям Барретт, профессор физики Королевского колледжа науки Ирландии в Дублине, похоже, создал первый научный труд по этому вопросу. В основу «Видений на смертном одре» легли наблюдения его жены, акушерки, которая описала ощущения женщины, умершей в родах[4]. Но и здесь изучение явления, в первую очередь, сосредоточено на доказательстве гипотезы (будь то видения загробной жизни или паранормальные явления) и часто не рассматривает точку зрения пациента, тот единственный голос, который по-настоящему важен. На Западе предсмертные сны и видения в последнее время считались проявлением разных феноменов, от работы нейронов умирающего мозга до последствий кислородного голодания. Данный подход, как и все предыдущие, не принимает во внимание «взгляд из постели», то есть видение самого пациента. А это здесь самое важное.
В свете ограничений науки, когда дело доходит до представления субъективных измерений процесса умирания, не удивительно, что Атул Гаванде (днем – хирург, а ночью – писатель, озабоченный темой общественного здравоохранения) решил сослаться на литературный текст, представляя свое виртуозное исследование старения, смерти и медицины. Его книга «