При бледном свете фонаря,
И лица грозные мелькают,
Безумной злобою горя.
Народ! – Давно ли он одежды
К ногам Учителя бросал,
И очи, полные надежды,
К Нему, моляся, обращал?
А ныне, грозною толпою,
Как дикий зверь, освирепев,
Он поздней крадется тропою
В тени развесистых дерев.
Давно ли он водил с мольбою
К больным и немощным Врача?
А ныне злобно дышит кровью
И машет лезвием меча.
Сбылось. Народ остановился!
И вот, покорствуя судьбе,
Один, в неслыханной борьбе,
От них украдкой отделился;
Стоит в волнении страстей,
С преступной мыслию своей;
Дрожит и борется, и очи
Кружит в мучительной тоске —
В сей страшный час великой ночи
Судьба земли в его руке!
И тихо ждет его Спаситель;
Он медлит… страшно… он идет,
И, молвя: «Радуйся, Учитель!» —
Его лобзаньем предает…