КАРДИНАЛЕ И АНУК ЭМЕ (хором, вполголоса):
КРАСНОПЕРОВ (невозмутимо):
КАРДИНАЛЕ И АНУК ЭМЕ (хором, не тая своих чувств):
ЛОРЕН (с грустью):
Ах, сколько лет ты дал бы мне?
МОНТАН (раздраженно встает):
Кончайте, вы тут не одне!
КАРДИНАЛЕ (указывая на Софи Лорен):
Так сколько лет ей можно дать?
КРАСНОПЕРОВ (твердо):
Ну, тридцать шесть… От силы – двадцать пять.
Бельмондо и Маре, поскучнев, удаляются к стойке. Монтан бросает на Красноперова ревнивые взгляды.
Оркестр заиграл «Памяти Джанго».
– Пойдем отсюда, – шепнула Софи.
– Куда? – спросил филолог.
– Куда угодно. Лишь бы вместе.
Она взглянула на Красноперова. Повернулась, добивая уже не глядя. Сошла по лестнице вниз. И если не ступени, так устои рушились под ее каблучками.
Красноперов, тихо напевая, полузакрыв глаза, отправился следом.
Неожиданно кто-то взял его за локоть.
Красноперов, застонав, обернулся. Рядом стоял человек в пожарном шлеме, тельняшке и гимнастических брюках.
– Ты Красноперов? – спросил он.
– Да, – с беспокойством кивнул наш герой.
– Шатен, росту малого, без особых примет?
– Допустим, – с легкой обидой произнес Красноперов.
– А то я без очков не вижу.
– Вы, собственно, кто?
– А ты и не знаешь?
– Понятия не имею.
– Вот как?
– Представьте себе. К тому же я спешу.
– Я – твоя совесть, Красноперов.
– Позвольте, – сказал филолог, – это недоразумение. Вы что-то путаете. Насколько я знаю, меня курирует другой товарищ. Приятный обходительный товарищ в галифе.
Тут незнакомец снял пожарный шлем. Три секунды молча держал его в отведенной руке. Затем торжественно выговорил:
– Малафеева больше нет.
– Боже, а что с ним?
– Сгорел на работе.
Красноперов скорбно опустил голову. Незнакомец забубнил:
– Ушел верный друг, надежный товарищ, примерный семьянин, активный член месткома…
Затем он вдруг сказал:
– Ты за Малафеева не горюй. Ты за себя, Красноперов, горюй. Командировка твоя прерывается.
– То есть как?
– Элементарно. Не умеешь ты себя вести. Завтра утром жду тебя в аэропорту. А сейчас езжай в отель. Дома поговорим как следует. Чао!
Ошеломленный Красноперов медленно вышел на улицу. У входа стоял плоский «ягуар», филолог увидел, как парафиновая нога Софи исчезает в машине. Захлопнулась дверца. Обдав Красноперова бензиновой гарью, «ягуар» растворился во мраке.